— Сашенька! — откровенно паникует Варя, отбрасывая плед и спуская ноги с дивана. — Милая…
Я понимаю, что шанса увидеть меня плачущей у них до этого практически не было. И сама не могу объяснить, что со мной сейчас случилось.
— Это я от зависти! — вру я срывающимся голосом. — Варька замужем. Лерку еле-еле пристроили, даже парней пришлось подключать, чтобы она своего Верещагина, кстати, тоже не первой молодости мужика, не проворонила.
Варя сочувственно смотрит на меня, не реагируя на грубую шутку. А взгляд Леркиных хрустально-серых глаз меня пугает: в них знание, понимание того, что со мной происходит. Откуда? Об этом невозможно догадаться!
— Я сейчас вернусь, — неловко обещаю я и ускользаю в ванную комнату.
В зеркале отражается неприятная мне молодая женщина с длинной тонкой шеей, короткой дерзкой стрижкой и пустыми глазами одинокой женщины. То, что она выглядит лет на десять моложе своего возраста, нисколько меня не утешает.
И что из этого? Да ничего! Мне тридцать. У меня хорошая работа. Я, наконец, получаю за нее достойную зарплату. Правда, шеф мой, Валерий Альбертович Портной, нагрузка в придачу, назойливая, надоедливая, но поднимающая мою самооценку до заоблачных высот.
У меня славный сын Ваня. Лучшее, что сотворила на этом свете Сашка Тимофеева, отличница, золотая медалистка, краснодипломница. Я лишила его отца сознательно, понимая, что делаю. Возможно, он никогда не простит меня за это. Но я постараюсь, чтобы он не узнал о том, что его отец жив и здоров. Хотя… Может, не жив и не здоров! Было бы хорошо…
Напитавшись кровожадными мыслями и значительно улучшив настроение, возвращаюсь в гостиную к подругам.
Теперь и в Варькиных зеленых глазах странное понимание. Паникую. Что происходит?
— Давай расскажем Лерке все наши идеи и предложения флориста! — фальшиво бодрым голосом подтверждает мою догадку Варька, бросающаяся к столу за фотоальбомом.
Лерке всё нравится. Она вообще с нами практически не спорит, соглашается с нашим выбором, получая удовольствие от нашего энтузиазма.
Каждый раз за Леркой приезжает Верещагин, как будто Виктора Сергеевича, сидящего во дворе в машине, недостаточно, и он боится, что Лерка потеряется. Интересный всё-таки он мужчина. Высокий, мощный, широченные плечи, гордый взгляд темно-карих глаз. И лицо такое… взрослое что ли… Нас всех на десять лет старше, и это чувствуется в глубине взгляда, в выражении лица, в реакции на нас и наши слова.
Верещагин смирился с тем, что в комплекте с Леркой получил еще пятерых друзей. У нас иначе никак. Он вообще первый «чужой среди своих». Некстати вспоминаю, как однажды Варя, мы еще на первых курсах учились, мечтательно предположила, как было бы здорово, если из нашей шестерки образовалось бы три пары.
Но… Исходные данные не те. Это я, как математик и экономист, точно знаю: Максим любит Варю. Варя любит Максима. Вовка любит Варю. Варя любит Максима. Игорь любит Варю. Варя любит Максима. В нашем уравнении ничего не сойдется. Уже никогда.
— Ты готова? — тепло поприветствовав нас, Никита обращается к Лерке.
— Да! — сияет она улыбкой королевы. — Поехали!
Никита подозрительным взглядом окидывает гостиную, заставленную букетами цветов.
— Макс! — быстро реагирует на его ревнивый взгляд догадливая и тактичная Варя. — Каждый день курьеры приносят.
Никита понимающе кивает, и они с Леркой уходят.
— Завтра порепетируем ловлю букета! — обещает мне она, послав напоследок воздушный поцелуй.
Каждый вечер мы с Варькой где-то на полчаса, а то и на час расходимся в разные комнаты огромной Верещагинской квартиры, чтобы поговорить с домашними по телефону.
Варя обязательно звонит Михаилу Ароновичу справиться о его здоровье, а потом ей звонит Максим. И Варька зависает во времени и пространстве.
Я звоню родителям, у которых мой Ванька эти две недели, и иногда отвечаю на звонки Портного. Хотя бы на один из десяти пропущенных. Чтобы не злить, но и не потакать. Чтобы ничего не учудил. Он может.
Сегодня Ваня настроен философски и спрашивает меня шепотом, чтобы не услышали бабушка и дедушка:
— Мама! Если Лера выходит замуж за Никиту, то я теперь не ее жених?
— Нет, Ваня, не ее. Никита успел жениться первым, — ласково смеюсь я над своим влюбленным сыном.
— Это я понимаю, — не обижается Ваня. — Но я же могу жениться на Лере потом, когда не будет Никиты?
— Почему его не будет? — удивляюсь я.
— Ну, он же старый, — терпеливо объясняет Ваня, — и скоро умрет.
— Что ты такое говоришь! — повышаю я голос на сына. — Как можно такое говорить? Зачем ему умирать? Я шутила тогда про его старость. Дядя Никита молод, здоров и проживет с нашей Лерой долгую счастливую жизнь! Я ты встретишь новую невесту.