Его умные глаза, приласкав мое лицо, перемещаются на Варю и Максима, танцующих рядом.
— Всегда, — тихо повторяет он, но я понимаю, что именно я здесь ни при чем, и его «всегда» синоним слова «никогда». — Не согласишься — умрем одинокими и недолюбленными.
— Значит, так суждено! — твердо констатирую я, на мгновение, на секундочку подаваясь ближе, реагируя на приятную, но не трогающую мужскую ласку. — Супруги-друзья? Поверь, мы достойны лучшего!
— Теоретически ты права, — соглашается Игорь, целуя меня в нос, как котенка. — Но практически это маловероятно.
— Маловероятно, что мы встретим и полюбим? — не сдаюсь я. Я вообще редко сдаюсь.
— Не совсем, — серьезные карие глаза друга детства сверкают грустными смешинками. — Всё, к сожалению, печальнее и замысловатее. Уже встретили и уже…
— И уже полюбили? — отдаю Игорю порцию своих смешинок, но веселее не становится. — Я — нет!
— Просто ты противная и вредная, — пожимает плечами милый и покладистый Игорь. — Не хочешь признавать очевидное!
— Настолько очевидное? — проговариваюсь я. — Кому очевидное?
— Думаю, только мне и Вовке, — успокаивает меня Игорь, поцеловав мою ладонь. — Остальным невдомек. Ты прекрасная актриса!
— Не поэтому, — прижимаюсь я к Игорю. — Просто они счастливы и любимы. А взаимная любовь человека слепым делает.
— И глухим! — подыгрывает Игорь.
— И глупым! — радуюсь я возможности поговорить открыто, не стесняясь.
— И недогадливым! — понимает мою игру Игорь, поддерживая и расслабляя одновременно.
— Слышали бы Варька с Максом и Лерка с Никитой! — откидывая голову назад, хохочет Игорь. — Наши слепые, глухие, глупые и недогадливые друзья!
Меня тоже разбирает смех, такой же глупый, как и наш разговор.
— Неудачники держатся вместе? — оборачиваемся мы на вопрос Вовки.
— Третьим будешь? — радостно спрашивает Игорь, хлопая друга по плечу и передавая меня в танце.
— Буду! — обещает Вовка. — Но со мной будет еще три человека!
— Три? — удивляюсь я. — А четвертого куда денешь? Их же теперь четыре!
— Забыл! — врет Вовка, ероша светлые кудри. — Привычка считать до шести!
Привычка считать до шести. Да. Теперь нам всем надо учиться считать до семи.
Наше поздравление молодоженам становится гвоздем вечера. Мы устраиваем «допрос с пристрастием» Никите, экзаменуя его по теме «Лера» по полной программе.
Конечно, многого о своей жене и нашей Лере он не знает. Ни того, что на всех утренниках в начальной школе она была не Снегурочкой, а Бабой Ягой. Ни того, что из всех пирожных на свете она предпочитает шоколадно-вишневый пирог. Ни того, что врачом захотела стать из-за того, что не смогла остановить кровь из рассеченной брови у подравшихся из-за нее одноклассников, по-моему, в классе пятом.
Зато он безошибочно назвает сорт ее любимого кофе. По вкусу с завязанными глазами узнает любимое вино. Знает и любимый фильм, и любимую книгу, и любимый фрукт.
— Ты посмотри! — восхищаюсь я, обращаясь к Варьке. — Либо кто-то слил информацию о вопросах, либо они не только… целуются, но и разговаривают! Уже ответил больше, чем на половину вопросов. Придется приз вручать!
— Сашка! Не жадничай! — упрекает Варя. — Мы его для этого и покупали!
— Я не жадничаю, — вздыхаю я. — Я…
— Ревнуешь? — понимающе спрашивает Варька и шепотом сознается. — Я тоже!
Вовка с Игорем поют старую добрую песенку, музыканты быстро подстраиваются под известную мелодию, и она звучит просто, трогательно, как-то по-мужски.
В этот момент я еще раз осознаю, что нам уже по тридцать. Неужели, правда, половина жизни?
Чем я заслужила то, что у меня есть такие друзья? Ничем… Мне просто повезло.
Свадьба, которая должна стать точкой отсчета для Леры и Никиты, становится для меня своеобразным экватором. То ли разговор с Игорем, то ли сама свадебная атмосфера, то ли ревность к Никите, забирающего нашу Лерку, — не знаю, что послужило толчком. Но я трезво и ясно понимаю: надо что-то менять в этой самой второй половине жизни. Чёрт! Ну почему уже половина? И половина ли?