— Ау! Молодожены! — заливисто смеется Рита, без стеснения хватает меня за руку и тянет к длинному узкому красному кожаному дивану. — Успеете намиловаться! Пообщайтесь с нами!
— Вами? — с удивлением спрашиваю я, обводя взглядом пустую комнату.
— А! — беспечно машет она рукой и шепотом сообщает. — Сейчас набегут.
В это мгновение широко распахиваются высокие двойные белые двери на противоположной стороне, и в гостиную заходит высокая брюнетка лет пятидесяти в обтягивающем блестящем черном платье.
— Таисия Петровна! — Рита стремительно вскакивает с дивана и устремляется навстречу вошедшей. — Добрый вечер!
— Добрый, — рассеянно отвечает женщина, не сводя с меня внимательных карих глаз.
Нет, пожалуй, ей больше пятидесяти, но стройная фигура и ухоженное лицо серьезно ее молодят.
— Мама, — целуя женщине руку, мягко говорит Никита. — Я пригласил к тебе мою Леру, чтобы вы, наконец, познакомились.
Встаю с дивана, на который меня до этого усадила настойчивая Рита, и протягиваю матери Верещагина руку.
— Здравствуйте! Валерия Князева.
По лицу Таисии Петровны пробегает легкая тень:
— Почему же не Верещагина?
Мать смотрит на сына, который, усмехаясь, говорит:
— Лера не захотела. Для меня ее слово — закон. Всё, что хочет любимая. А фамилия — это такая малость.
— Вы очень красивы, Валерия, — с осуждением в голосе говорит Таисия Петровна.
— Не буду просить за это прощения, — спокойно реагирую я. — У всех свои недостатки.
— Прошу к столу! — сухо говорит мать Верещагина. — Поужинаем, пообщаемся, познакомимся поближе с женой моего сына.
— Подождите! — перебивает ее недовольная чем-то Рита. — Ты ее пригласил на наш ужин?
И только видя входящую в гостиную эффектную брюнетку в стильном обтягивающем брючном костюме, понимаю, кого ее. Елена Барон — журналистка, восходящая телевизионная звезда.
— Приветствую всех! — фальшиво улыбаясь, говорит Елена. — Торопилась, как могла! Надеюсь, вам не пришлось меня ждать?
Что за собачья свадьба? Зачем Верещагин собрал на семейный ужин всех своих невест? Впрочем, не всех. Есть еще где-то балерина Екатерина Воронина. Мне, как «жене», это, наверное, должно быть обидно. Но мне очень любопытно, что задумал мой «муж» и зачем. Не из любви же к розыгрышам.
— Мы и не знали, что ждем тебя, — говорит Никита, подозрительно глядя на мать и подругу детства.
— Вот как? — поджимает полные губы Елена и смотрит на меня, безотрывно, практически не мигая.
— Лера! Это моя… знакомая. Елена, — цедит Верещагин, не скрывая, что недоволен ее появлением.
— Очень приятно! — реагирую я, потому что мне действительно приятно. Приятно видеть, как неприятно Верещагину.
— Можно ужинать или еще кто приглашен? — Таисия Петровна вопрошающе смотрит на сына.
— Садимся! — вмешивается Рита, берет меня за руку и тянет к столу.
Странная женщина… Ровесница Верещагина, ей должно быть почти сорок, а ведет себя как двадцатилетняя. Но это не вызывает отторжение, наоборот, симпатию.
Во время ужина мать Верещагина выполняет свое обещание и обстоятельно меня допрашивает:
— Чем занимаетесь, Валерия?
— Сейчас или вообще? — осторожно спрашиваю я, пытаясь выбрать причину ее неприязни к себе.
Причин таких может быть сколько угодно: от паталогической нелюбви к женщинам сына вообще до неприятия меня конкретно.
— Профессия у вас есть? — нелюбезно уточняет Таисия Петровна, слегка скривившись.
— Ты, наверное, модель или актриса? — доброжелательно улыбаясь, подсказывает мне Рита. — Не учительница же? И не библиотекарь, как я?
Елена Барон фыркает на эти Ритины слова, изящно накалывая на вилочку кусочек сыра.
— Не библиотекарь, — улыбаюсь я Рите и смотрю на «свекровь». — Я врач. Педиатр.
Лица у Таисии Петровны, Елены и даже Риты вытягиваются в неподдельном удивлении.
— Педиатр? — пораженно переспрашивает Рита, словно я сообщила им, что работаю токарем-фрезеровщиком шестого разряда. — Да ладно!
— Лера работает по специальности, — подключается к разговору Никита. — И она очень хороший врач.
— Откуда ты знаешь? — кривится в подобие улыбки Елена. — Успел полечиться у Валерии?
— Это наши любимые игры: строгий врач и послушный пациент, — отвечает Верещагин, лениво глядя на Елену. — Как познакомились, так и играем.
Варька сейчас бы покраснела, вскочила и сказала что-нибудь уничижительно умное. Сашка воткнула бы вилку в его красивую ладонь и наблюдала бы за тем, как красиво бежит кровь на белоснежную скатерть. Я же просто положила свою руку на его ногу под столом, сразу почувствовав, как напряглись его мышцы, и промурлыкала, медленно проводя рукой по внутренней стороне бедра: