Она тщательно и в деталях обдумала нынешнюю вылазку, поэтому сейчас стыдно было робеть.
Однако факт оставался фактом: ночной вояж гораздо сильнее щекотал нервы, нежели представлялось дома, в привычной обстановке. Даже несмотря на то, что здесь все было до боли знакомым. Да и как иначе, ведь совсем недавно Энн жила в этом уютном, окруженном пышным садом двухэтажном бунгало. Все ее детство прошло здесь. Потому-то и ключ от располагавшейся в задней части дома прачечной у нее нашелся, и подходы к дому были известны, в частности почти полностью заросшая травой тропка меж двух соседних владений. Тропка вела к более отдаленной улице, где дожидался хозяйку предусмотрительно оставленный автомобиль.
Но, несмотря на все это, для Энн оказалось невозможным проникнуть в свой бывший дом хладнокровно, не боясь быть застигнутой на месте преступления и обвиненной в действиях, которые вполне подпадали под статью о краже.
К тому же ночь выдалась душной, влажной и без малейшего движения воздуха, что заставляло предположить приближение шторма.
Тем более надо поскорее покончить с нынешней затеей, сказала себе Энн и решительно вставила ключ в замочную скважину. Дверь отворилась легко и беззвучно. Впрочем, дом сейчас все равно пустовал, в чем Энн удостоверилась заранее.
Она разузнала, что новый владелец, у которого это жилье было не единственным, до сих пор не сменил замков, не установил охранной сигнализации и даже не обзавелся сторожевыми псами. По правде сказать, в подобных предосторожностях не было особой нужды, потому что бунгало и так было надежно защищено. И если бы не ключ от прачечной, Энн нипочем не сумела бы забраться сюда. На окнах стояли изящные, но очень крепкие решетки, двери были дубовыми, тяжелыми.
Энн бесшумно пробралась через прачечную на кухню, ни разу не включив фонарик и полагаясь лишь на глаза, которые быстро привыкли к темноте. Она даже улыбнулась, вновь почувствовав себя так, как бывало в детстве. Путь через прачечную некогда являлся ее излюбленным способом проникновения в дом после установленного отцом комендантского часа.
В холле, однако, фонарик пришлось ненадолго включить: Энн опасалась, что новый хозяин что-то изменил здесь или поставил новую мебель. Но все осталось прежним. Дорога к ведущей наверх лестнице была открыта.
Энн уверенно двинулась вперед, но внезапно замерла и затаила дыхание, испуганная тихим звуком. Ей почудился короткий легкий удар, происхождение которого не поддавалось определению.
Застыв на месте, Энн несколько минут простояла как изваяние, практически незаметная в черных джинсах и такого же цвета водолазке с длинными рукавами. Только стук сердца, казалось, разносился по всему дому.
И вдруг что-то мягкое прошлось по ее ногам.
Как Энн не вскрикнула, для нее самой осталось загадкой. Счастье, что в следующее мгновение она сообразила в чем дело: рядом с ней уселся на полу крупный черный кот. И сразу довольно замурлыкал.
Нервно глотнув, почти оглушенная биением выскакивающего из груди сердца, Энн наклонилась, чтобы погладить собрата по ночным прогулкам. Вероятно, кот и являлся причиной донесшегося ранее непонятного звука. Кроме него шуметь было некому, потому что дом стоял безлюдным.
Энн вновь на секунду включила фонарик, затем начала крадучись подниматься по крытой ковром лестнице. Она машинально считала про себя ступени, зная, что четырнадцатая скрипит.
Позже Энн пришла к заключению, что именно это занятие и ослабило ее внимание. Потому что на верхней ступеньке она вдруг оказалась схваченной чьими-то крепкими руками, что явилось для нее совершенной неожиданностью и на миг парализовало тело и сознание. Затем на передний план выступил леденящий ужас. Он затмил остальные чувства, но в то же время побудил ее к действию.
Она резко дернулась, вследствие чего одна чужая рука оказалась на ее груди, и тут же прозвучал хрипловатый и удивленный мужской голос:
— Ах это леди! Тише, тише, не так быстро…
Но Энн извернулась с ловкостью ужа, что, очевидно, оказалось полным сюрпризом для незнакомца. Вдобавок она ударила его коленкой — хоть и ненамеренно — по какому-то чувствительному месту, потому что в темноте прозвучало болезненное восклицание. В тот же миг хватка железных рук ослабла, благодаря чему Энн удалось вырваться окончательно. Не мешкая ни минуты, она прыгнула на полированные перила и ловко съехала по ним к подножию лестницы.