— Боже мой, Гарри, неужто ты и впрямь полагаешь, что я буду спокойно смотреть на то, как ты уходишь с этими психами, которые платят за весьма сомнительные услуги? Наверное, ты шутишь! Мне это не вынести! Да тебе самой этого не вынести, вот что я скажу! Подумай обо всем хорошенько, подумай, прошу тебя! Признаться, мне даже не верится, что мы ведем разговор на такую тему.
— Мне очень жаль, но никуда не деться — мы действительно говорим об этом. Но что же еще можно сделать? Скажи мне, Питер, что?! Не моя вина в том, что мы дошли до этого. Но теперь никуда не деться. Если я ничего сейчас не сделаю — нам конец! Ты же понимаешь.
— То есть ты хочешь сказать, что я виноват в том, что Джулиан нас надул?
— Нет, конечно нет, Питер. Ты сделал все, что мог. Ты вел себя как герой. Просто так уж получилось, что ты оказался бессилен. Послушай, мне кажется, мы оказались совсем в другом мире. Просто кто-то постоянно нарушает правила. Но мы не единственные. Таких как мы — великое множество. Сейчас время такое, время отчаяния… — Она должна была сказать ему это. — Все дело в том, что некоторые люди готовы играть не по правилам, они даже выгоду из этого извлекают. Может, это выход. Я понимаю, что меня ждет нечто отвратительное и порочное, но пока не вижу иного выхода.
— Ты говоришь так, словно уже занялась этим. Или, может, ты таким образом просто выпускаешь пар? Или тебе нравится твоя идея?
— Иди ты к черту, Питер! Конечно не нравится! Совсем наоборот. Я знаю, что все это гадко и противно.
— Ну вот…
— Но это можно воспринимать просто как работу. Такая вот активная работка. Которая мне, кажется, по плечу. Правда, мне придется притвориться кем-то другим, чтобы справиться с этой работой, но я сумею ее выполнить. Вот если бы только знать, как все это получится. Но, думаю, я смогу заработать кучу денег. А что мы еще можем? Я тебя уже не раз спрашивала! Банк, что ли, ограбить?
— Да, я уже думал об этом.
— Чудесно! — съязвила Гарриет.
— Да, Гарри, представь себе, я уже совершенно серьезно задумывался о грабежах. Думал, что, может, стоит ограбить чей-нибудь дом. Серьезно, как это ни нелепо звучит!
Гарриет расхохоталась.
— Неужели?
— Ну-у… Может, я и не продумывал деталей, но мысли об этом меня посещали. Я даже представлял себе, как проникаю в чужой дом с черного хода. Где-нибудь в другом конце Блэкхит-парка. Ворую их видео и вещи. Драгоценности. Ужас! Я просто спятил! Ничуть не лучше, чем твоя бредовая идея.
— Уж я придумала кое-что получше, чем красть вещи у ни в чем не повинных людей. Я говорю о работе. Мне просто будут платить за услуги. Бизнесменам, арабам нравятся такие вещи, — настаивала женщина.
— Дьявольщина, Г., но это же незаконно!
— Проституция — да, но только не эскорты.
— Но мы же говорим с тобой вовсе не об эскортах, а о том, как ты будешь делать это.
— Как-то ты говорил, что представляешь, как я трахаюсь с кем-то еще.
— Мы же просто смеялись над этим. Ты разве забыла? Я так развлекал тебя в постели.
— Стало быть, ты не это имел в виду?
— Конечно. Послушай, ты — жена, ты — мать. Господи! — вскричал Хэллоуэй.
— И что же это означает?
— Тебе отлично известно, что это означает! Боже мой! Мы говорим о том, что самое интимное, личное, тайное ты будешь делать за деньги! Продавать любовь! Кому-то, у кого есть деньги! Гарри, пора уже повзрослеть.
— Знаешь, я и об этом подумала. Я же не собираюсь продавать именно любовь. Это не заденет мою душу. Просто я буду выполнять определенного рода услуги. Такая вот своеобразная терапия.
— Гарри, слышала бы ты себя. Ты просто лжешь самой себе.
— Медсестры каждый день раздевают мужчин, моют их и водят в туалет. И все это…
— Гарриет! — оборвал ее муж, останавливаясь на светофоре. Какой-то мужчина мелкими шажками переходил дорогу. — Медсестрам не приходится вдыхать запах старперов, когда они суют свои долбаные члены им в рот! — Хэллоуэй кричал.
Гарриет ничего не ответила. Они уже почти приехали. За окнами машины город купался в великолепном сиянии золотого заката. Пышные кроны деревьев, ухоженные сады, богатые особняки короля Эдуарда — все это лишний раз подчеркивало, что они попали в уютный, преуспевающий Далвич. Здесь живут власть имущие. Гарриет подумалось, что вся беда как раз и заключается в том, что им с Питером так нравится жить среди таких людей. Не могла она все оставить. Они должны сделать все возможное, чтобы удержаться на плаву.
Питер подвел машину к роскошному особняку Тоби, увитому плющом.
— А как, черт возьми, ты объяснишь жителям Блэкхит-драйв, что приходишь домой как раз перед завтраком, притом разодетая в пух и прах? — Питер выключил зажигание и, криво усмехнувшись, посмотрел на жену.
Гарриет отлично знала эту его усмешку — она означала, что ее муж внезапно согласился с нею. И вдруг она пожалела о том, что эта идея вообще пришла ей в голову.
К ним по дорожке уже спешил лучший друг Питера Тоби. Тоби Лиделл-Смит был величав, как сама жизнь. Гарриет даже часто казалось, что Тоби затмевает собою солнце.
— Ага! Вот и вы! Добро пожаловать! — радостно кричал Тоби. Пит, где тебя носило все это время, старый ты засранец? Подумать только! Мы так долго не виделись, старина!
— Тобиас, дружище, с каких это пор ты стал носить очки на цепочке? Ну и ну! — Мужчины обнялись, словно огромные медведи. Тоби напоминал головореза тридцатых годов, и Питер всегда невольно начинал подражать ему. За шумным поведением Тоби скрывался острый ум и необычайное чутье.
— Гарриет, дорогая! — продолжал Тоби, отпустив Питера. — Ты просто потрясающа! Скажи мне, ради Бога, что ты с собой сделала? Ты чертовски сексуальна!
Этим утром Гарриет была просто поражена, узнав, что снова влезает в розовый брючный костюм из шелка от Флит Остелл, купленный ею на какой-то праздник в конце восьмидесятых. Она понимала, что в сочетании с ее черными волосами костюм смотрится просто великолепно. Похоже, Аарон не зря поработал. Повертевшись перед зеркалом, она пришла к выводу, что выглядит года на двадцать два. Что ж, хоть это радовало.
У Тоби с Барбарой был роскошный особняк, украшенный яркими абстрактными картинами и скульптурами. Гарриет, на которую подобные вещи всегда производили впечатление, так любила бывать здесь. Я хочу сказать, много ли вам известно людей, у которых «Семья за молитвой» Фрейбла изображена на плинтусе в конце помещения, именуемого библиотекой? Гарриет восторгалась и их винтовой лестницей, упирающейся в сверкающий паркет из красного дерева, которым был выложен коридор. И, уж конечно, она млела от их гостиной, в которой, по самым скромным подсчетам, было не меньше четырех диванов.
Питер случайно подружился с Тоби, когда оба учились в Оксфорде, правда, у них были разные специальности. Они то и дело натыкались друг на друга у плиты (где на сковородках у них вечно горела консервированная фасоль) в общей кухне мемориальной хижины Глен Бриттл, или на Айл-оф-Скай. С тех пор они и стали вместе ходить в горы. Благодаря своей ловкости Питер верховодил в их паре, зато у Тоби Лиделл-Смита не было недостатка в своеобразных, но надежных средствах передвижения.
В начале очередного триместра Питер Хэллоуэй поселился на Хедингтон-Хилл, что в предместьях Оксфорда, а Тоби жил в Дайси в университетском Бэллиол-Колледже. Но, несмотря на это, Тоби то и дело заходил к Питеру. В течение десяти — двенадцати лет после этого где они только не побывали — и в Озерном крае, и в Уэльсе, и в Шотландии. Именно в Уэльсе они прошли маршрутом Джо Брауна, и вскоре Тоби купил себе там коттедж.
Прошли годы, и с тех пор они часто встречались то на обедах в Гилдхолле, куда надо было являться в парадной одежде, то на лужайках Глинденбурга, то даже в ложе компании Тоби в палате лордов. Кончилось дело тем, что Тоби предложил Питеру быть шафером на его свадьбе.
Гарриет было известно, что Питера немного удивляла привязанность Тоби — ведь с годами пути их разошлись, оба обзавелись семьями, и у них стало совсем мало общего. Тоби стал представлять «деньги», а Питер — средства массовой информации. Тем не менее их дружба процветала. Эти два огромных человека — Тоби, высокий, как маяк, и ширококостный Питер — часто встречались и ходили друг к другу в гости. Один не завидовал другому, и каждый радовался успехам друга — в точности, как там, высоко в горах.