Была ли она так уверена в своих словах? Безусловно.
— Обещаешь, я правильно тебя понял, дорогая? — Тоби ухмыльнулся, глядя на Гарриет сквозь синеватые клубы дыма, ставшие еще более заметными в лучах солнца. — Но если это такое уж чудесное дело, которое затевает чудесная леди, то почему же старина Петеркинс не входит в долю? Уж он-то может позволить это себе, ведь с деньгами у него нет проблем, не так ли?
— Тоби, прошу тебя, этот разговор должен остаться между нами. — Гарриет говорила низким голосом, ни на секунду не отрывая взгляда от глаз Тоби. А для того, чтобы сделать свои слова более весомыми, она уперлась указательным пальцем ему в колено. И так и держала его там. Гарриет хотела, чтобы до него дошла та правда, которую она собиралась ему поведать: — Дело в том, Тоби, что, как это ни ужасно, Питер разорен. Все произошло из-за Джулиана, моего брата. И от этого все еще хуже! Для нас обоих. Питер наделал столько долгов, уходя ИЗ «Кроникл». Ему пришлось в первую очередь расплачиваться с ними. Впрочем, Питер надеялся, что ему удастся справиться с трудностями, но дело заходило все дальше. — Гарриет держала уже три пальца у Тоби на колене. Три пальца с идеальным маникюром. Она не сомневалась в том, что он обратил на них внимание.
Лицо Тоби сохраняло невозмутимое выражение, но всем своим существом Гарриет чувствовала, что он испытывает необычайное удовольствие оттого, что его друг Питер потерпел финансовый крах. Гарриет давно поняла, что эти двое «лучших друзей» были в то же время худшими врагами и всю жизнь соперничали друг с другом, но ей и в голову не приходило, что жажда одержать верх над другом была так сильна. Тоби Лиделл-Смит был прекрасным примером того, как человек, получивший элитарное образование и занимавший высокое положение, мог на самом деле быть низким эгоцентристом с неудовлетворенным тщеславием. И Питер был таким же. Они с Тоби были похожи как никто другой. И вдруг Гарриет поняла, что эти двое людей, которые столько раз клялись в любви друг к другу, с не меньшей страстью друг друга ненавидели. И если она сумеет потворствовать каждому из них, не вызывая подозрений, то, пожалуй, выберется из бездны, в которую упала.
Гарриет решила, что должна встать на защиту Питера.
— Джулиан дал Питеру возможность действовать совершенно свободно; он предоставил ему все проекты и бизнес-план на три года вперед. — Голос ее слегка захрипел, и Гарриет откашлялась — это не было игрой. — Все это была пустая болтовня, Тоби, а все бумаги — куча мусора, Тоби. Сплошная ложь! Джулиан лгал нам. Он принес фальшивые счета, расчеты, банковские документы — абсолютно все! И это сделал мой родной брат! Дело не пошло, но он делал вид, что его это удивляет. Он даже говорил, что попытается все исправить. Однако я не думаю, что Джулиан уж так порочен, просто он был в таком положении. Очевидно, на него сильно давили. К тому же Джулиан всегда был безнадежным оптимистом. Он и в прошлом занимался всякими делами, некоторые из которых были явным мошенничеством. Доля Питера за одну ночь провалилась в черную дыру! — Гарриет с грустью вспоминала произошедшее. — За три дня — с субботы до вторника — мы были разорены. Только что мы обсуждали, какую бы новую машину нам купить, как вдруг выяснилось, что банк закрывает наши счета, даже не предупредив нас. И тут же исчез Джулиан. Он сбежал. Скрылся. Ни слова нам не сказав, не написав даже записки — его просто не стало, и все. А нам он оставил всего лишь старый велосипед! А я-то всегда так любила его! Полагаю, он поехал в Ирландию. А может, еще куда-нибудь. Одному Господу известно, куда именно. Может, в Перу? — Гарриет весело рассмеялась — мысль о Перу была навеяна игравшей в клубе музыкой. — Конечно, мы должны были серьезнее отнестись к делу, но ведь это был мой родной брат…
— Мне так жаль. Бедняжка ты моя. — Тоби говорил приветливым тоном.
— Не только я. Бедняга Питер, бедные мои мальчики. Питер так ужасно себя чувствует. Как будто он во всем виноват, но ведь это не так, — проговорила Гарриет.
— Конечно нет, — согласился Тоби. Он лгал ей. А потом решил копнуть поглубже: — А что же, твоя задумка не поможет?
— Питеру? Нет, конечно! Прошу тебя, Тоби, не выдавай меня.
— О чем речь, дорогая! Я буду нем, как могила. Можешь на меня положиться. И Тоби театральным жестом приложил палец с кольцом к сжатым губам.
— Ну ладно. — «Давай же, Наташа! Вперед! Сделай то, что задумала! Немедленно!» — Так ты бы смог помочь мне, Тоби?
— Помочь-помочь-помочь… — протянул ТЛС. — Пять тысяч фунтов — это пять тысяч. — Он положил сигару в хрустальную пепельницу. — А что я получу за это?
И она решилась.
— Меня, — твердо заявила Гарриет, глядя ему прямо в глаза.
— Что ты хочешь этим сказать? — Он отлично все понял, но еще не верил своим ушам и решил убедиться. Может, он все-таки ошибался? Не мог же он позволить себе выглядеть идиотом!
Гарриет помогла ему:
— Ты получишь меня. Я буду в твоем распоряжении раз в месяц в течение года. Целую ночь. Все будет так, как ты захочешь. — Начав, она могла уже без труда продолжать. И Наташа смотрела на Тоби особенным холодным взглядом своих ясных карих глаз. Тоби пришлось отвернуться, но до него доносился ее голос. Тебе будет хорошо. В постели. Со мной. — Гарриет чувствовала, как кровь стучит у нее в висках, а на груди выступил пот. — Все очень просто. — Затем, чтобы убедить его, Гарриет заставила себя сказать: — Мне это тоже понравится. — Ей стало лучше, но было такое чувство, что она умирает. Гарриет поверить не могла! Все-таки она решилась!
— Боже мой! — Тоби вернулся с небес на землю, хохоча так громко, что на мгновение гул голосов стих и все обернулись, чтобы посмотреть, кто же это так смеется. У человека, сидящего возле окна, был такой вид, словно он только что сорвал большой куш. Так он и сидел в голубоватом дыму, а напротив пристроилась девушка с черными, как смоль, волосами и в длинных сверкающих серьгах. Ее рука упиралась ему в ногу совсем недалеко от паха. — Ты действительно хочешь этого?
— Конечно. Услуга за услугу. За услуги. — Оказывается, при желании она могла быть очень сексуальной. И от этого чувствовать себя всемогущей.
— Гарриет!
— Да! Мне очень этого хочется.
— А Питеру что-нибудь известно?
— Нет, конечно. Господи, нет! Тоби, не могла же я рассказать ему. Он ничего не должен знать. Это будет нашим секретом. Нашим маленьким, известным только нам двоим секретиком. — Гарриет подмигнула Тоби.
— Ну хорошо. Хорошо-хорошо! Хорошо! Правда, не могу сказать, что я не удивлен. Я в восторге. Ну ты и штучка, Гарриет Хэллоуэй! Знаешь, я никогда…
— Тебе никто никогда не делал такого хорошего предложения, не так ли, Тоби? — перебила его Гарриет.
— Ты правда хочешь сделать это? Неужто эти твои «Трикс энд Свитс» так важны для тебя?
— «Трикс энд Тритс», Тоби, — поправила его женщина. Да, это очень важно.
Тоби явно делал над собой усилие, стараясь выглядеть спокойным.
— М-м-м… Давай посмотрим… Хм! Когда точно ты хотела бы… привести в действие то соглашение?
Он попался! Гарриет ликовала, все ее тело пело. Она едва не вскочила от восторга. Она сделала это! Гарриет была на седьмом небе от счастья! А может, и не на небе вовсе, а в преисподней. Что ж, она возьмет этого парня за руку и уложит с собой в постель. Она сумеет. И вовсе он не так уж плох. Что ж, девочка, этот барьер ты взяла сразу. Гарриет ликовала. У мальчиков будет нормальная еда. Питер и ее сыновья смогут поднять головы. Она сама сможет успокоиться. И вернет Джонти его дурацкую компьютерную игру. Ей все по плечу. Она жива. Она чувствовала себя богиней.
Но Гарриет ничем не выдала своего волнения, ни один мускул на ее лице не дрогнул. Она не покажет этому типу своих чувств. Спокойно убрав руку с его ноги, она сказала:
— Мы могли бы начать через четыре недели. Ты просто позвонишь мне. Как говорится, очередь за тобой.
— А что ты скажешь Питеру? Как ты сумеешь обвести его вокруг пальца?