Миссис Ричардсон встала из-за стола, подошла к Гарриет и обняла ее. И подала ей чистый льняной платочек. Гарриет высморкалась. Возможно, этой миссис Ричардсон приходится часто сталкиваться с подобными случаями. Во всяком случае, чаще, чем это может показаться. По сути, если задуматься, процентов восемьдесят жителей Блэкхита были закабалены банком. Отказом могли сразить наповал кого угодно — даже детей Тэтчер.
— Вам надо пойти в отдел социальной помощи, миссис Хэллоуэй. Они там иногда довольно быстро реагируют на обращения, когда понимают, что люди столкнулись с серьезными трудностями. Возможно, они даже помогут нам с выплатами по закладной. Просто пойдите туда и скажите, что вы в настоящем пролете. У вас нет сбережений?
— Я же уже сказала вам, что у нас вообще нет денег. Гарриет не хотела быть такой резкой, но так уж вышло.
— Ах да. Действительно, вы сказали. Но ведь вы можете продать ваш дом, не так ли? У вас двое детей, так что трудностей с этим не будет, совет, несомненно, учтет это. К тому же есть ведь и другие хорошие районы — Эббивуд, Тэймсмэд. — Миссис Ричардсон осеклась — им обеим было отлично известно, что Тэймсмэд — далеко не райское местечко. С другой стороны, о каком райском месте может идти речь? Десять лет благоденствия, которые прошли так незаметно, кончились.
— Придется мне сказать Джонти, что он больше не будет ходить в школу «Голдингс». Вот уж не думала, что мне так полюбится закрытая школа, но зато Джонти просто обожал ее.
— Да.
— Я не знаю, что делать.
— Мне кажется, миссис Хэллоуэй, пришло время еще раз все как следует обдумать. Как говорится, карты на стол.
— Да.
— У нас есть советник по финансам — мистер Шастри. Я могла бы договориться с ним о встрече, может, вам стоит прихватить и вашего мужа. Не исключено, что он посоветует вам что-нибудь такое, о чем вы еще не думали. Я хочу сказать, что вы оба — благополучные, удачливые люди, от которых просто отвернулась удача. Временно. Может, вам придется жить более скромно, чем вы привыкли. И вы обязательно должны сходить с мужем в отдел социальной помощи. Как можно скорее.
«Да он скорее умрет, — пронеслось в голове у Гарриет. — Он скажет, что это то же самое, что вилами по воде шарить». Она так и представляла, какой разговор у них пройдет:
— Чем вы занимались, когда работали, мистер Хэллоуэй?
— Да ничем особенным. Я был заместителем редактора «Дейли кроникл».
— И вы хотите получить материальную поддержку?! — скажет ему возмущенно.
— Джонти придется ходить в «Джеймс Брукфилдс», — вслух проговорила Гарриет.
— Это зависит от того, где вы будете жить. Кстати, «Джеймс Брукфилдс» — вовсе не плохая школа.
— Да. — Гарриет почувствовала, что даже по ее тону можно понять — слова миссис Ричардсон ни в чем ее не убедили. Ей не раз доводилось слышать, как матери жалуются на безобразия, творящиеся в начальной школе «Джеймс Брукфилдс».
— Не сомневайтесь, — продолжала уговаривать ее миссис Ричардсон. — Это хорошая школа. Мне так кажется. Не хуже других частных школ. — Она встала и опять уселась за свой стол.
Гарриет неправильно поняла это. Разговор о школе доконал ее. Перед ее внутренним взором встало обшарпанное здание и загаженный школьный двор, обнесенный кривой проволочной изгородью. Ей казалось, она слышит детские крики и видит Джонти, который неподвижно застыл у здания школы.
А миссис Ричардсон тем временем продолжала:
— Там совсем неплохо. Мои дети ходят туда.
— Верно. — Гарриет почувствовала, что обстановка в комнате меняется. Миссис Ричардсон больше не будет мила с ней. Эта дама переменила тему разговора:
— Конечно, это ужасно. Но выход найти можно. На Блэкхит-драйв у вас внушительного размера собственность. Вот с нее и начните. Nil desperandum [1]. Поверьте мне, за этим столом сиживали люди, положение которых было куда хуже, чем ваше. Матери-одиночки с тремя детьми, у которых не было ни пенни в кармане. Они все ждали и ждали своего…
— Знаю. Да знаю я, — перебила ее Гарриет. — Прошу прощения. Это, конечно, весьма трагично, но мне от этого не легче — наше положение тоже завидным не назовешь.
Но миссис Ричардсон уже не испытывала к ней симпатии. Да, конечно, семья Гарриет была не в таком положении, ну и что с того? Вчера к ним заходила миссис Стонер со своим сыном Джилсом из двадцать первого дома. Как сказал Питер, она явилась, чтобы пошпионить. Миссис Стонер спрашивала, не хотят ли Джонти с Тимоти поехать в июле в Элтон Тауэрз. На целый уик-энд. Гарриет что-то пролепетала о своей неслыханной занятости, а мальчики ее побледнели, но у них хватило духу и смелости не сказать ей «пожалуйста». Миссис Стонер вошла через заднюю дверь — не могли же они допустить, чтобы она увидела опустевший дом, иначе все сразу стало бы известно членам Городской гильдии женщин.
— Вы могли бы найти работу, миссис Хэллоуэй, — донесся до задумавшейся Гарриет голос банковского менеджера.
— Не думаю, что я хоть на что-то гожусь. Я не знаю, чем могла бы заняться, — пояснила она. — Наверное, в актрисы меня уже не возьмут.
— Но вы уже учились, так что надо это использовать.
— Но я даже не была членом «Эквити» [2].
Она ушла из банка, потерпев сокрушительную неудачу. Отвязав собаку, Гарриет устало поплелась в гору. Старфайер, как обычно, тянул поводок, чтобы задрать лапу у прилавка зеленщика. Старфайер в настоящем член семьи Хэллоуэй, которого лучше всех кормили, — был, без сомнения, самым хмурым и грязным псом из всех собак, взятых в «Бэттерси догз хоум». Но Гарриет не унывала и продолжала ухаживать за собакой. Старфайер, конечно, не процветал, но, во всяком случае, не убежал от них.
Занятая своими мыслями, Гарриет не обращала внимания на Старфайера. Приставки к компьютеру, Элтон Тауэрз — к чему все это? Ей надо самой себя стыдиться. Она и стыдилась.
Как они и договорились, Питер поджидал ее на горе, на автобусной остановке возле концертного зала. Он привел с собой Тимоти. Мальчик сидел на высоком сиденье и с такой силой болтал ногами, что вся остановка тряслась. Это раздражало. Едва увидев жену, Питер сразу понял по ее лицу, что ничего не вышло.
Гарриет подумала, что стороннему наблюдателю они, наверное, показались бы преуспевающей семьей. Взрослые — оба в солнечных очках — о чем-то сосредоточенно разговаривают, ребенок доверчиво держится за руку отца, любимая собака тянет поводок в сторону. И вдруг пес присаживается по своим делам прямо на тротуаре.
— Мама, посмотри! — закричал Тимоти и тут же испуганно замолчал: по лицу его мамы из-под очков ручьем катились слезы.
Прошлой ночью я прикидывался, что сплю и не слышу разглагольствований Гарриет о том, как она станет публичной женщиной. Полагаю, она говорила это от отчаяния. Она не имела это в виду. Да уж, идея идиотская. И как только ей это в голову пришло! Впрочем, признаться, кое-что и мне, старому дуралею, в голову приходило. Точнее, я иногда думал о том, что она еще с кем-нибудь этим занимается. Думаю, такие мысли бывают у многих мужчин, не так ли? Это нечто вроде эротических видений онаниста. Но реальность, черт побери, реальность сильно отличается от этих дурацких мечтаний! Гарриет же понятия не имеет о том, что представляет собой мир наших «удивительных» девяностых. Конечно, ее вины в том, что опыт ее столь небогат, нет. Да, в конце концов, я многому научил ее за последние десять лет. Думаю, она неплохо усвоила мои уроки.
Вообще-то не могу сказать, чтобы она была уж очень сексуальной, нет. Когда мы познакомились, Г. была очаровательной и привлекательной сучонкой восемнадцати лет. Месяцев десять мои руки так и тянулись к ее штанишкам! Забавно, но, кажется, самая сильная страсть к Г. прошла, едва мы вышли из дверей церкви, где нас обвенчали. Дьявол, оказываешься в таком положении, что вся прежняя жизнь тут же меркнет, а на первое место выходят Женитьба, Ответственность за семью и Твои Мальчики. Жизнь превращается в сплошную показуху. Мы стали такими светскими! Бесконечные семейные каникулы на Коста-дель-Сангриа! Да еще наш сад — сколько усилий мы прилагали к тому, чтобы трава была всегда подстриженной и определенной длины. Впрочем, садом мы любили заниматься вместе.