С беременностью грудь стала больше, полнее, чувствительнее. Бюстгальтер стягивал ее так, что всегда хотелось расстегнуть его, но тогда ткань натирала соски, и Полина возбуждалась. Она думала, что все это выдумки беременных женщин о сексуальном голоде в период беременности. Но, если учесть, что у нее и до этого рвало крышу, и гормоны били ключом, то сейчас временами было совсем невыносимо.
Полина приспустила лямку сорочки, обнажив грудь, соски были упругими и торчали, девушка чуть сжала их пальчиками, приподняла упругие полушария, помассировав. Приподняв подол сорочки, открыла уже достаточно выпуклый животик, спустилась одной рукой вниз, погладив его.
— Извини, малыш, но мамочке очень надо.
Забравшись под трусики, пальцами накрыла половые губки, влага возбуждения была уже и на них, Полина развела ноги шире, согнув их в коленях, чуть подразнила вход во влагалище, стараясь сразу не задевать клитор.
— О, господи…мммм…..аааааа.
Двумя пальцами, насколько смогла, вошла в себя, можно было, конечно, дотянуться до тумбочки, в которой снова появились ее сексуальные игрушки, но так не хотелось терять даже несколько секунд времени. Вышла, обвела напряженный и набухший клитор, выгнув спину, надавила на него сильнее. Тело пронзил такой долгожданный и быстрый оргазм. Полина вскрикнула, прикусив губу и сжав грудь, свела ноги, легла на бок, медленно отходя от удовольствия.
— Прости, маленький. Прости, мой любимый.
Снова начала гладить животик, Полина всегда улыбалась, когда разговаривала с малышом и гладила его. Шел пятый месяц беременности, она еще не знала, кто у нее будет, мальчик или девочка, но при первых ультразвуковых исследованиях опасалась, что будет двойня. Хотя у нее в роду такого не было, но половых партнеров все-таки было два одновременно, все может быть. Это было бы двойное счастье и радость, тяжело, конечно, но она бы непременно справилась.
А еще были постоянные страхи, как у ненормальной мамочки, что что-то может пойти не так, и с ее диагнозом, поставленным несколько лет назад, могут быть осложнения. Полина боялась, что не справится, боялась делать резкие движения, лишний раз не расстраиваться, боялась жить полноценной жизнью, ведь она не может потерять то, что даровано ей свыше, ребенка, которого она и не надеялась родить сама.
Но Валентина Викторовна, та доктор из клиники, и гинеколог, заверили Полину, что все идет прекрасно, а поставленный ранее диагноз, да, не совсем хороший, но и его можно было исключить после операции и при правильном лечении. Сказать, что в случае Полины произошло чудо, врачи, конечно, не могли, в их практике случалось и не такое.
После оргазма и самоудовлетворения накрыла тоска, так было всегда. Полина просыпалась ночью или под утро, в сознании все еще мелькали обрывки эротических сновидений, тело так живо реагировало на них. После разрядки накрывала апатия и воспоминания о мужчинах, которых она мысленно похоронила.
После них осталось самое ценное и невероятное, что могло произойти — ребенок, которого она ждала, три тысячи евро, а еще номер телефона, о котором она вспомнила лишь через пару дней после их ухода. Влад писал ей сообщения. Что за странная ирония судьбы, от предполагаемого отца ее ребенка остались только пошлые сообщения.
Полина долго не решалась позвонить или написать, ведь они ее оскорбили, а она обиделась. Но все сводилось к тому, что она не чувствует себя оскорбленной, она чувствует себя брошенной, потому что не хотела, чтобы они уходили. Хотя это и было предсказуемо, но так хотелось верить в другое.
Когда решилась и набрала номер, в ответ был лишь голос оператора о том, что абонент вне зоны действия сети. Ей так важно было знать, что они живы и с ними двумя все хорошо, что Полина набирала номер по нескольку раз в день в течение двух месяцев, пока не оставила эту затею совсем. Права Илона, ФСБ не может врать и ошибаться, они мертвы. Но отчего-то девушка в это не верила.
Пора было собираться на работу, ведь беременность — это не болезнь, а в декретный отпуск только через месяц. В ресторан, где она сейчас работала помощником управляющего, ее устроила любимая подружка, она же хлопотала и носилась около нее в первые дни после новости о беременности. Сказать, что это был шок — значит, не сказать ничего.
Илонка долго допытывалась, кто отец ребенка, молила бога, чтобы это был не Валентин, Полина уверила, что это точно не он. Подруга вздохнула с облегчением, но попыток узнать, кто же все-таки такой живчик, сумевший оплодотворить ее, не оставила, сказала, что готова пожать ему руку и выпить с ним за здоровье малыша. Полина ничего тогда не ответила, лишь тяжело вздохнула, понимая, что она никогда не выпьет с ними.