— Гарри Фолкнер — букмекер?
— Пусть он лучше никогда не услышит, что ты его так называешь, сынок. Главный эксперт по скачкам — это звучит лучше. Он уже много лет не пачкает руки деньгами, заключая пари. Зато он в настоящее время участвует во всех прибыльных делах. У него есть даже свой собственный футбольный клуб!
— Это не все, чем он владеет, — уточнил Ник. — Насколько я помню, в то время, когда я под стол пешком ходил, ему уже принадлежала половина публичных домов на площади Гасконь.
Грант покачал головой:
— Попробуй докажи. Кроме того, нас сейчас интересует не это. Нам нужен Бен Гарвалд.
— Он в городе?
— Это именно то, что я хотел бы, чтобы ты срочно выяснил. Дело в том, что, когда они разводились, он угрожал своей жене, как это часто бывает. Она боится, что он появится и испортит ее благополучную, обеспеченную жизнь. Особенно если это произойдет сегодня вечером. Она устраивает большую вечеринку для Гарри у них дома, в Сент-Мартин-Вуд. Сегодня его день рождения.
— Как трогательно, — сказал Ник, — она что, сделала официальное заявление?
— Ее сестра. Джин Флеминг. Она учительница. У нее своя приготовительная школа в Окдене, на Йорк-роуд, на окраине города.
Ник выдвинул доску из стола Гранта и делал быстрые заметки. Он взглянул на Гранта, нахмурившись:
— Флеминг, Джин и Белла Флеминг. Интересно, они изменились?
— Обе они выросли на Хайбер-стрит, это на южном берегу реки.
— Знаю, — ответил Ник, — я жил там до десяти лет, а потом мы переехали в большую квартиру на Брентвуд. У моей матери был магазин на углу Хэлл-роуд и Хайбер-стрит.
— Ты помнишь их?
— Беллу трудно забыть. Она была самой известной шлюхой в районе. Половина жителей ничего не делала, только ждала, когда она пройдет мимо. Я был тогда еще слишком молод и не понимал, что́ со мной происходит. Теперь знаю.
— И что, с тех пор никогда не было ничего подобного? — спросил Грант. — А что ты скажешь о Джин?
Ник пожал плечами:
— Просто угловатый подросток примерно моих лет. Я думаю, что мы едва ли встречались больше одного раза в день. Они не пользовались нашим магазином. Моя мать не давала в кредит.
Дверь открылась, и вошел Брэди, держа под мышкой пачку бумаг. Он проигнорировал Ника и спросил Гранта:
— Куда девать это?
— В приемную. — Грант вопросительно посмотрел на Ника: — Нужна какая-нибудь помощь? У тебя очень немного времени.
— Как хотите, — сказал Ник, также игнорируя Брэди.
— Хорошо. Джек может помочь тебе в течение получаса. Если будет нужно проконсультироваться, заходи.
Грант протянул Нику папку, тот встал и вышел в приемную, снял плащ и повесил его на вешалку. Брэди бросил бумаги на один из столов.
— Что вы хотите, чтобы я сделал? — спросил он деревянным тоном.
— Еще пока не знаю. Что у вас там?
— Личное дело Гарвалда и файлы на всех, кто был с ним близок.
— Прекрасно, — сказал Ник, — Гарвалдом я займусь сам. Вы начните делать выписки из других дел.
Брэди ничего не возразил. Он оставил досье Гарвалда на столе, забрал остальное, направился к своему столу в углу у окна и немедленно приступил к работе.
Ник раскрыл папку с делом Гарвалда и стал рассматривать идентификационную карточку. Смотревшее на него лицо было жестким, даже жестоким, но в нем были видны сила и ум, можно было даже предположить наличие чувства юмора и заметить легкую усмешку в углу рта.
Как обычно, на карточке были приведены только самые краткие сведения. В ней упоминалось об обвинении, по которому Гарвалд был осужден в последний раз, а именно о налете на фабрику «Стил Амальгамейтед Лтд» в Шеффилде и похищении 15 817 фунтов стерлингов.
Сведения из прилагавшегося конфиденциального досье были гораздо интереснее.
Бен Гарвалд два года служил в отряде морских коммандос во время войны и был демобилизован в 1946 году. Спустя три месяца он был приговорен к одному году тюрьмы за организацию кражи. Обвинение в организации этой кражи — ограблении почты — было затем снято из-за недостаточных доказательств. Это произошло в 1949 году, а в 1950-м он был призван из запаса на войну в Корее. В начале 1951 года, после пулевого ранения в ногу, он вернулся хромым, получив 33 и 1/3 процента пенсии по инвалидности. С тех пор и до его последнего осуждения в 1956 году, в июне, у него было не менее двадцати семи приводов в связи с различными правонарушениями.
Дверь кабинета Гранта открылась, и он вышел, держа в зубах сигарету.