— Он пригласил тебя на день рождения? — ошеломленно повторяет Нина.
— Ну, это в четверг. Так что, к сожалению, мы не придем, поскольку уже есть планы. Харпер, я почти уверена, что теперь твоя очередь выбирать фильм.
Но Нина не готова к нашему двухмесячному спору об объективном рейтинге фильмографии Сандры Буллок.
— Кенни, ты ведь не сказала, что не придешь?
— Сказала, что подумаю.
— Ты… — Нине приходится остановиться и взять себя в руки. — Кендалл, какого хера?
— Как только прибыла команда, от всего этого повеяло дурными предчувствиями. Я запаниковала и убралась оттуда, — откидываюсь назад по всей длине дивана, отчего он неприятно скрипит. Я стараюсь не принимать это близко к сердцу. Нина подходит, уперев руки в бока и нависает надо мной угрожающе по-матерински.
— Какой наш самый ненавистный прием?
Я хмурюсь.
— Наш что?
— Ответь на вопрос. Из-за чего мы всегда ругаемся в книгах?
— Стыдим шлюшек?
— Нет, точнее да, очевидно, но я говорю о тропе…
— Неожиданная беременность..?
— О боже… — в глазах Нины горит огонь, словно она готова разразиться тирадой. — Да, все верно, мы ненавидим многие тропы. Но я говорю о недопонимании, Кендалл. Мы обе ненавидим, когда два глупых персонажа могут решить все проблемы, сказав одну честную вещь. Итак, вместо того, чтобы утверждать, что ты и есть причина, почему группа баскетболистов пришла в Starbucks, вспомни, как вы с Харпер однажды надели толстовки и накладные усы, чтобы шпионить, когда у меня было свидание с той девушкой из Improv12. Почему ты не спросила Винсента, почему его друзья находились там?
Надо признать, Нина очень хорошо подметила.
Так что, да. Я облажалась. Промахнулась. И провалила свой первый в жизни поход в Starbucks на не-свидание с парнем.
Но если я сравню все, что произошло между мной и Винсентом, находись мы в книге, кажется, что это может быть серединой: тем местом в истории, где все идет наперекосяк и необходим какой-то поворот сюжета, чтобы снова свести главных героев вместе, а те могли по-настоящему полюбить друг друга.
Может быть, вечеринка по случаю дня рождения Винсента — это сюжетный ход. Может быть, у меня еще есть надежда.
Во всяком случае, я знаю, что хочу поцеловать его снова. Даже если все закончится плохо. Я молода — как Винсент и сказал. Я могу вести непринужденный образ жизни. Могу веселиться. Могу смириться с мыслью о том, что «никогда больше не буду счастлива», если это означает, что у меня будет еще один шанс поцеловать Винсента. Потому что больше всего на свете я хочу последний шанс почувствовать это снова.
Итак, выбор ясен.
— Хорошо, — киваю я. — Что нам делать?
— Мы собираемся пойти на вечеринку по случаю его дня рождения, — говорит Нина. — И ты останешься с ним наедине, чтобы поговорить. Нужно сказать Винсенту в лицо, что отказываешься когда-либо снова заниматься репетиторством и что хочешь трахнуть его шестью способами до воскресенья. Хорошо? Потому что он заслуживает правды.
Я продолжаю кивать.
— Круто, круто, круто.
— Ты выглядишь чертовски бледной, — говорит Харпер.
— Да, кажется, меня сейчас стошнит, — хриплю я. — Но мы же проведем нашу вечеринку перед его, верно?
Нина хлопает меня по плечу.
— Вот это настрой, чемпион. Сохраняй энергию. Все лучшие истории о свиданиях начинаются с некоторого беспокойства и слишком большого количества текилы. У меня хорошее предчувствие.
Как ни странно, несмотря на узел в животе, у меня тоже.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
В течение следующих двух дней я прочитала восемь различных современных романов, держа маркер в одной руке, чтобы подчеркнуть особенно удачные реплики в диалогах и делать пометки на полях.
— Знаешь, — говорит Нина, пока мы устраиваемся на противоположных концах дивана. — Вся эта история с вечеринкой по случаю дня рождения не требует обязательного чтения. Ты можешь просто напиться здесь и прийти уже готовенькой.
— Так же, как ты поступила с экзаменом по испанскому?
— Я носитель языка, а требования к иностранному языку в этом колледже — полная чушь.
Честно говоря, я действительно чувствую себя так, словно готовлюсь к экзамену, за исключением того, что это почему-то более напряженно, потому что такое чувство, словно я пропустила лекцию, на которой должна была научиться влюбляться, не позволяя этому поглощать меня телом и душой.
Я хочу веселиться. Хочу перестать слишком много думать об этом. У многих людей были романы в колледже. Конечно, я не настолько исключение, чтобы не делать то же самое. Я полна решимости попробовать. Даже если все пойдет ужасно — даже если волшебство, которое я почувствовала той ночью в библиотеке, исчезнет, даже если сделаю что-то постыдное, даже если Винсент постыдно откажет мне перед друзьями — неудача будет чертовски лучше, чем провести остаток жизни, жалея, что была слишком гордой и слишком напуганной, чтобы попытаться.