Я лезу в последнюю коробку и распихиваю стопки разных книг в мягкой обложке по сторонам, позволяя им с тяжелым стуком вываливаться на пол.
И там, на самом дне, находится «Принцесса мафии». Я никогда не была так счастлива видеть обнаженный мужской торс на обложке.
Со вздохом облегчения и ликования я засовываю руку поглубже в предательскую яму с книгами и сжимаю пальцами уголок «Принцессы мафии». Требуется немало усилий, чтобы высвободить эту штуку, и когда это удается, я, спотыкаясь, отступаю на несколько шагов.
Маленький клочок чего-то — бледно-розовой линованной бумаги, которую я узнаю по блокноту, который Марджи хранит на столе для рассылки — отрывается от страниц и падает на пол. Лицевой стороной вверх. Я узнаю аккуратные печатные буквы с острым чувством нежности.
Это почерк Винсента.
Я НЕ ПОЭТИЧЕН
НО ПОЗВОНИ, ЧТОБЫ ПРИЯТНО ПРОВЕСТИ ВРЕМЯ
(ТЫ МНЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НРАВИШЬСЯ)
Под этими словами напечатан номер телефона. Его номер телефона.
Глаза пробегают по записке еще три раза, прежде чем до меня доходит. Три строчки. Пять, семь, пять слогов.
Он написал мне хайку.
Я с трудом сдерживаю смех, хотя на глаза наворачиваются слезы. Это самоуничижительно, иронично и так в высшей степени в его духе. Мысленный образ Винсента, склонившегося над кассой — возможно, все еще пытающегося скрыть стояк, или, может быть, прикрывающего этот клочок бумаги от любопытных глаз Марджи — и считающего слоги на пальцах — это гвоздь в крышку гроба. Я облажалась. Так сильно облажалась. Может быть, следовало бы разозлиться из-за жестокой иронии всего этого, из-за того, что глупая книжечка с голым мужчиной на обложке — наше чеховское ружье, но все, что я могу заставить себя сделать, это взять записку и перечитывать ее снова и снова, пока не покажется, что слова действительно могут быть выжжены в мозг навсегда.
А потом, держа в одной руке букет подсолнухов и непристойный любовный роман, я тянусь за телефоном.
Я немного дрожу, потому что чертовски замерзла и накачалась адреналином, но мне удается включить клавиатуру, чтобы набрать номер на записке. Просто для проверки. Просто чтобы услышать его голос, независимо от того, получу ли я голосовую почту или он скажет простое «привет» и мне придётся повесить трубку, как законченному преследователю, потому что я чертовски глупая и смущенная. Чтобы не поддаваться сомнениями, я набираю номер и подношу телефон к уху.
Мгновение спустя слышу звонок — как у себя над ухом, так и где-то в магазине. И, конечно, это должно быть совпадением, что кому-то через несколько рядов прямо сейчас звонят. Конечно, реальная жизнь не может быть такой кинематографичной.
Это слишком удобно. Слишком надуманно. Мои преподаватели английского разорвали бы это на части. Но я хватаю подсолнухи и ноги сами несут меня за угол и вдоль рядов, пока не оказываюсь в конце прохода, который слишком хорошо знаком.
И черт бы меня побрал.
Винсент Найт стоит посреди всего этого с любовным романом в одной руке и звонящим телефоном в другой.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Волосы Винсента растрепаны ветром, черная спортивная куртка Клемента забрызгана дождем, а нос немного порозовел от холода. Он совершенно и опустошающе красив. И на одно короткое, но волшебное мгновение, пока Винсент хмуро смотрит на звонящий телефон в руке, словно раздумывая, стоит ли рискнуть и принять звонок от неизвестного номера, я в полной мере осознаю, как сильно по нему скучала.
Затем он поднимает взгляд и темные глаза останавливаются на мне.
Я хочу убежать. Мне требуется все самообладание, чтобы побороть этот внутренний инстинкт, хотя я действительно не готова к этому. Я насквозь промокла, руки заняты, и я все еще не спланировала грандиозный жест. Но у меня совсем нет времени на мозговой штурм, потому что Винсент выпрямляет спину и поворачивается ко мне лицом. Выражение его лица в равной степени исполнено долга, как будто он вроде как предвидел, что это произойдет и боли, словно действительно предпочел бы, чтобы меня тут не было.
И его телефон все еще звонит.
— О черт, — выпаливаю я. — Прости. Вот.
Я вожусь с подсолнухами, запиской Винсента и «принцессой мафии», чуть не роняю все три в процессе, прежде чем удается нажать кнопку на экране, чтобы завершить звонок. Винсент переводит взгляд с меня на теперь молчащий телефон, как будто только сейчас соединяет точки.