– Мистер Бун, вам нужно немедленно уезжать из Чейпелуэйта!
Ее слова поразили меня как удар грома.
– В воздухе ощущается тлетворное дыхание с тех самых пор, как вы поселились в усадьбе. Последняя неделя – с тех пор как вы переступили порог проклятого дома – богата недобрыми приметами и знамениями. Нимб вокруг луны, стаи козодоев, что гнездятся на кладбищах, необычные роды. Вы должны уехать!
– Но, миссис Клорис, вы же не можете не понимать, что все это – только иллюзии. Вы сами это знаете, – как можно мягче проговорил я, едва ко мне вернулся дар речи.
– Барбара Браун родила безглазого младенца – и это, по-вашему, иллюзия? А Клифтон Брокетт обнаружил в лесу за Чейпелуэйтом вытоптанную тропинку пяти футов в ширину, где все пожухло и побелело, – это тоже иллюзия? А вы, вы же побывали в Иерусалемовом Уделе – вы можете сказать, положа руку на сердце, что там и впрямь ничто не живет?
Я не нашелся с ответом: образ страшной церкви вновь замаячил у меня перед глазами.
Миссис Клорис до боли стиснула узловатые пальцы, пытаясь успокоиться.
– Я знаю обо всем об этом только от матери и от бабушки. А вам известна ли история вашей семьи в том, что касается Чейпелуэйта?
– Довольно смутно, – сознался я. – С тысяча семьсот восьмидесятых годов усадьба принадлежала ветви Филипа Буна; его брат Роберт, мой дед, после ссоры из-за украденных бумаг обосновался в Массачусетсе. О линии Филипа мне известно мало сверх того, что злой рок словно нависает над его родом, передается по наследству от отца к сыну и к внукам: Марселла погибла в результате несчастного случая, Стивен расшибся насмерть. Именно таково было желание Стивена: чтобы Чейпелуэйт отошел мне и моей родне, а раскол в семье наконец-то удалось преодолеть.
– Не бывать тому! – прошептала миссис Клорис. – Вы ничего не знаете о причинах той роковой ссоры?
– Роберт Бун рылся в письменном столе брата: его за этим застали.
– Филип Бун был безумен, – отозвалась женщина. – Водил компанию с нечистым. Роберт Бун попытался изъять у него богохульную Библию, написанную на древних языках – на латыни, на друидическом наречии и на других тоже. Адская то книга.
– «De Vermis Mysteriis»?
Миссис Клорис отшатнулась, точно ее ударили.
– Вы и про нее знаете?
– Я ее видел. даже к ней прикасался. – Мне вновь показалось, что моя собеседница вот-вот потеряет сознание. Она зажала рот рукой, точно сдерживая готовый прорваться крик. – Да, в Иерусалемовом Уделе. На кафедре оскверненной и обезображенной церкви.
– Значит, книга все там. все еще там. – Женщина раскачивалась на стуле туда-сюда. – А я-то надеялась, что Господь в мудрости Своей бросил ее в бездны ада.
– А какое отношение имеет Филип Бун к Иерусалемову Уделу?
– Узы крови, – туманно пояснила миссис Клорис. – Печать Зверя была на нем, хотя ходил он в одеждах Агнца. В ночь тридцать первого октября тысяча семьсот восемьдесят девятого года Филип Бун исчез. и все население проклятой деревни с ним вместе.
Ничего больше она не добавила; собственно, ничего больше она и не знала. Она лишь снова и снова заклинала меня уехать, в качестве довода ссылаясь на то, что «кровь призывает кровь», и бормоча что-то вроде: «есть наблюдатели, а есть стражи». С наступлением сумерек хозяйка разволновалась не на шутку, и, чтобы ее задобрить, я пообещал уделить ее пожеланиям самое серьезное внимание.
Я шел домой сквозь сгущающиеся мрачные тени, от былого хорошего настроения ничего не осталось, в голове роились бессчетные вопросы. Кэл встретил меня сообщением, что шум в стенах все нарастает – да я и сам сейчас могу это засвидетельствовать. Я внушаю себе, что это только крысы – но перед глазами у меня стоит перепуганное, серьезное лицо миссис Клорис.
Над морем встала луна – полная, распухшая, кроваво-алого цвета, запятнав океан ядовитыми оттенками и тонами. Мысли мои вновь и вновь обращаются к той церкви, и
(здесь строчка вычеркнута)
Нет, Доходяга, этого тебе видеть незачем. Сплошное безумие. Пожалуй, пора мне спать. Думаю о тебе.
С наилучшими пожеланиями,
(Далее следуют выдержки из записной книжки Кэлвина Макканна.)
20 октября 1850 г.
Нынче утром взял на себя смелость взломать замок на книжке; проделал все до того, как мистер Бун встал. Все без толку; книга написана шифром. Наверняка несложным. Может, я и шифр расколю так же легко, как замок. Это, конечно же, дневник – почерк до странности похож на руку мистера Буна. Но чья это книга – запрятанная в самый дальний угол библиотеки, с замком на переплете? С виду старая, а там кто знает. Воздух-то между страниц не просачивался, с чего б им испортиться? Позже напишу подробнее, если успею; мистер Бун вознамерился осмотреть подвал. Боюсь, все эти ужасы его слабому здоровью не на пользу. Попытаюсь отговорить его…