Некоторые из юных женщин хихикнули.
— Ни с кем из вас больше такое не произойдет. Я верю, что могу вам это пообещать, и я это делаю. Орхидея, ты знаешь тех, с кем это уже случилось. Кто это?
— Фиалка и Крассула.
Шелк ткнул тростью в сторону зала:
— Могут ли они встать, пожалуйста?
Они, неохотно, встали. Фиалка оказалась выше большинства девушек, с гладкими черными волосами и сверкающими глазами; Крассула была тонкая и почти плоская.
— Это не все, — сказал Шелк. — Я знаю, что была еще одна, по меньшей мере. Если кто-то из вас был одержим, пожалуйста, встаньте, даже если Орхидея не назвала ваши имена.
Кровь, на заднем ряду, улыбнулся; он подтолкнул локтем Мускуса, который улыбнулся в ответ, продолжая чистить ногти ножом с длинным лезвием. Женщины поглядели друг на друга; некоторые зашептались. Наконец, медленно, маленькая темноволосая женщина встала.
— Спасибо тебе, дочь моя, — сказал Шелк. — Да, это ты. Ушла ли бесовка?
— Да, как мне кажется.
— И я так думаю. Как тебя зовут, дочь моя?
— Мак, патера. Но я еще не чувствую себя так, как обычно.
— Я вижу. Ты знаешь, Мак, мне кажется, что Орхидея упомянула тебя, когда мы с ней разговаривали… — он едва не сказал, что это потому, что физически она является полной противоположностью Синель; в последнее мгновение он поправил себя: — …потому, что ты очень привлекательна. И это как-то связано с твоей одержимостью, хотя я не могу быть полностью уверен. Когда ты была одержима, Мак?
— Только что.
— Говори громче. Не думаю, что кто-нибудь услышал тебя.
— Только что, — громко сказала Мак. — Перед тем, как ты сказал ей уйти, патера.
— И как ты это почувствовала, Мак?
Маленькая темноволосая девушка задрожала.
— Если это тебя так пугает, ты не должна нам рассказывать об этом. Может быть, ты предпочитаешь сесть?
— Я почувствовала себя так, как будто умерла. Мне стало все безразлично, я была здесь и, одновременно, далеко. Я видела те же самые предметы, но они означали совсем другое, я не могу объяснить. Люди стали пустыми, вроде одежды, под которой нет ничего, все, за исключением тебя.
— А я вынула из волос мои самые лучшие заколки и положила одну на умывальник, — сказала Фиалка. — Я не хотела, но так и сделала, а потом вода добралась до нее и сливное отверстие съело ее, по-настоящему хорошую заколку с бирюзовой головкой; и я подумала, что это было забавно.
Шелк кивнул.
— А ты, Крассула?
— А мне захотелось полетать, и я так и сделала. Встала в кровати, подпрыгнула и вроде как полетела по комнате. Клиент ударил меня, но мне было наплевать.
— Это произошло прошлой ночью? Одна из вас была одержима прошлой ночью. Ты, Крассула?
Худая женщина молча кивнула.
— Это ты кричала прошлой ночью? Я был здесь — снаружи, на Ламповой улице, и слышал чей-то крик.
— Кричала Элодея. Это вернулось, и я стала бросать предметы. Полет был в первый раз, месяц назад.
Шелк кивнул, задумчиво глядя на девушку:
— Спасибо тебе, Крассула. Я также должен поблагодарить Мак и Фиалку, и я это делаю. Раньше у меня никогда не было возможности поговорить с теми, кто был одержим, и то, что ты мне рассказала, может мне помочь.
Мукор исчезла; по меньшей мере он больше не видел ее ни в одном лице. Когда они встретились с Кровью на Солнечной улице, тот сказал ему, что бывают человеческие существа, которые могут завладеть другими, и Шелк спросил себя, действительно ли Кровь подозревал, что бесовка, которая тревожит этот дом, — его дочь. Шелк решил, что самое лучшее — не дать ему времени даже подумать об этом.
— А теперь мы споем песню, которую всегда поют в ходе церемонии. Встаньте, все вы, и соедините руки. Кровь, Мускус и остальные должны петь вместе с нами. Выйдите вперед и соедините руки.
Большинство из них не знало Гимн Всем Богам, но Шелк научил их припеву и первым трем куплетам, и они исполнили Гимн на удивление хорошо, причем Мускус, который вообще редко говорил, спел отличным тенором.
— Хорошо. Это была репетиция, и через мгновение мы начнем церемонию. И начнем мы ее снаружи. Вот этот маленький кувшин с краской и эта кисть… — Шелк показал их, — уже благословлены и освящены. Пятеро из вас, выбранные среди тех, кто живет в доме, будут участвовать в восстановлении пустого креста над дверью на Музыкальную улицу, в то время как все остальные будут петь. Было бы лучше всего, если те трое, которые были одержимы, окажутся среди этих пяти. После чего мы три раза подряд обойдем весь дом и опять соберемся здесь, чтобы закончить изгнание бесовки.
Они вышли наружу. Пока удивленные мальчишки глядели во все глаза и указывали пальцами на женщин, многие из которых были полуодеты, Шелк выбрал двух стройных девушек из всех тех, кто, казалось, относился к процедуре самым серьезным образом.