— Я… прости, — начал Ваймс. — Я не хотел… то есть… слушай, спасибо за все. Правда. Но это не лучшая ночь.
— Да уж, вижу.
— Все хуже, чем ты думаешь. Уж поверь мне.
— У всех свои проблемы. Поверь мне, — ответила Рози.
Входя в Тени, Ваймс радовался, что за ними следовали Тетушки Милосердия. Это были старые Тени, а Лоуни жил через улицу отсюда. Стража сюда не совалась. Вообще-то, новые Тени не были намного лучше, но люди хотя бы знали, что случится, если кто-нибудь нападет на стражника. Тетушки — совсем другое дело. На них не нападает никто.
Ночной сон, думал Ваймс. Может, утром этого уже не будет.
— Ее там не было, так ведь? — через некоторое время спросила Рози. — Твоей жены? Это дом лорда Овнеца. У тебя с ним какие-то проблемы?
— Никогда его не видел, — отстраненно отозвался Ваймс.
— Тебе повезло, что кое-кто подсказал, где ты. Тем людям наверняка кто-то платит. У них, за Анком, свои законы. Если там будет бродить грубый мужлан без каких бы то ни было рабочих инструментов… ну, к нему примут меры, а если его еще и ограбят по ходу, так кому какое дело?
Да, думал Ваймс. Именно так все и было. Привилегии попросту означали лишь «свои законы». Двое людей смеются над законом: тот, кто нарушает, и тот, кто составляет. Ну, теперь-то ведь все не так.
… но теперь я не в тогдашнем «теперь». Чертовы волшебники…
Волшебники. Точно! Утром я все им объясню! Спокойно! Они поймут! Готов поспорить, они смогут отправить меня именно в тот момент, когда я исчез! Весь университет полон людей, чтобы во всем разобраться! Больше это не моя проблема!
Словно теплый розовый туман, облегчение наполнило его тело. Все, что ему нужно, это переждать ночь…
А зачем? Они ведь постоянно открыты, так? Магию нельзя закрыть. Ваймс припомнил поздние ночные патрули: он практически мог видеть вокруг, благодаря мерцанию в окнах. Он просто мог…
Стоп, стоп. В его мозгу зашевелилась мысль полицейского. Тетушки не убегают. Они славятся этим. Они постепенно нагоняли тебя. Любой, кто был, как они говорят, «плохим мальчиком», спит чрезвычайно плохо, зная, что Тетушки приближаются к нему, прерываясь лишь на чай с десертом, или же ради посещения какой-нибудь интересной благотворительной распродажи. Но Ваймс бежал, бежал до самой Лепешечной улицы, в темноте, мимо движущихся карет и людей, спешащих по домам до комендантского часа. Никто не обращал на него внимания. И он никого здесь не знал. Он пересмотрел это утверждение: никто не знал его.
— А, — небрежно бросил он, — кто сказал, где я буду?
— Один из старых монахов, — ответила Рози.
— Что за старые монахи?
— Никто не знает. Маленький лысый человечек в рясе с метлой. Где-нибудь обязательно стоят монахи, собирающие подаяния. Он был на Федрской дороге.
— И вы спросили, куда я пошел?
— Что? Нет. Он просто осмотрелся и сказал: «Мистер Киль побежал к Лепешечной улице» и продолжил мести.
— Мести?
— Ну, это вроде какого-то ритуала для них. Кажется, чтобы не наступать на муравьев. Или они сметают грехи прочь. Или просто любят чистоту и порядок. Кому какое дело?
— И тебе ничего не показалось странным?
— С чего вдруг? Я думала, может ты добр к попрошайкам! — выкрикнула Рози. — Мне все равно, хотя Дотси сказала, что положила кое-что в его кружку.
— Что?
— Тебе, правда, интересно?
Большая часть Ваймса думала: кому какое дело до монахов? Они просто монахи. И поэтому такие странные. Может, на одного снизошло озарение или что-то еще, им нравится подобное. И что? Найди волшебников, объясни им все, и пусть они разбираются.
Но полицейская часть подумала: откуда маленькие монахи узнали, что я назовусь Килем? От меня воняет крысой.
Большая часть подправила: которой лет тридцать.
А полицейская кивнула: да, именно поэтому так и несет.
— Слушай, мне нужно кое-что проверить, — произнес он вслух. — Я… скорее всего, вернусь.
— Ну, я ведь не могу приковать тебя цепью? — ответила Рози. Она одарила его слегка мрачноватой улыбкой и продолжила: — Но плата будет больше. А если ты не вернешься, хотя и останешься в городе, то Тетушки…
— Поверь, меньше всего мне бы хотелось уехать из Анк-Морпорка.
— Ладно. Ты меня убедил, — кивнула Рози. — Иди уж. Сейчас комендантский час. Но, почему-то, мне кажется, тебя это мало волнует?
Когда он скрылся в темноте, Дотси подошла к Рози.
— Если хочешь, мы пойдем за ним, дорогуша.
— Не стоит.
— Стоило бы позволить Сэди слегка ткнуть его. Это их замедляет.
— Думаю, чтобы замедлить этого человека, потребуется очень много сил. А нам не нужны проблемы. Не сейчас. Мы слишком близко.
— В это время не следует быть на улице, мистер
Ваймс, стучавший в запертые ворота Университета, обернулся.
За ним стояли три стражника. Один держал факел. У другого был лук. Третий, похоже, полагал, что для сегодняшней работы ничего тяжелого не потребуется.
Ваймс медленно поднял руки.
— Думаю, на сегодня он хочет оказаться в хорошей холодной камере, — произнес первый.
О, боги, подумал Ваймс. Шоу Комедиантов Года. Полицейским и правда лучше не говорить подобного, но они все равно поступают так.
— Я просто хотел посетить Университет, — ответил он.
— Вот как? — подхватил тот, у которого не было ни лука, ни факела. Он был довольно дородным, и Ваймс заметил тускло мерцавшие нашивки сержанта. — И где ты живешь?
— Нигде, — сознался Ваймс. — Я только что приехал. И давайте уж сразу разберемся? У меня нет ни работы, ни денег. А это не преступление.
— А нарушение комендантского часа? И никаких видимых средств передвижения? — продолжил сержант.
— У меня есть ноги.
— Пока что, хе, хе, — бросил один из них, но тут же замолк, стоило Ваймсу взглянуть на него.
— Я хочу подать жалобу, сержант, — сказал Ваймс.
— На кого?
— На вас, — ответил он. — И этих Братьев Хохмачей. Вы все делаете неверно. Если собираетесь арестовать кого-то, то должны сразу же выносить обвинение. У вас значок и оружие, так? А у него подняты руки, и нечистая совесть. Совесть у каждого нечиста. Так что он размышляет, что вы знаете и что собираетесь предпринять, а вы должны забросать его вопросами, резко. Никаких тупых шуточек, потому что это делает вас человечнее, и вы сбиваете его с мысли так, что бы он не смог продумать ни единого предложения, и уж тем более вы не позволяете ему двинуться вот так, схватить вашу руку и поднять ее вот так, от чего она чуть не ломается, и забрать ваш меч, и приставить его к вашему горлу вот так. Прикажи своим людям опустить мечи, хорошо? Они машут ими так, что могут кого-нибудь зацепить.