Агата Кристи
НОЧНАЯ ТЬМА
Hope Причард от которой я впервые услышал легенду о цыганском участке
Книга первая
Глава 1
«Конец твоего пути предопределен его началом…» Это изречение я часто слышал от разных людей. Звучит оно красиво, но что на самом деле значит?
Есть ли некая точка отсчета, отыскав которую можно было бы сказать: «Все началось именно в тот день, в тот час, в том месте и с того события»?
Возможно, эта История началась с того, что я заметил на доске объявлений компании «Джордж энд Дрэгон» сообщение о предстоящей продаже с аукциона довольно обширного поместья «Тауэрс»? В сообщении были указаны площадь «Тауэрса» в акрах, протяженность дороги в милях и дано весьма идеализированное изображение поместья, каким оно, наверное, было в пору своего расцвета, восемьдесят, а то и сто лет назад.
Помнится, я от нечего делать прогуливался по главной улице захолустного местечка. Кингстон-Бишоп, тогда и наткнулся на это объявление. Почему? Судьба сыграла злую шутку? Или, наоборот, на мою долю выпал счастливый случай? Трудно сказать.
А может быть, все началось с моей «встречи с Сэнтониксом, с тех бесед, что мы вели? Перед моим внутренним взором тотчас возникают его пылающие щеки, горящие глаза, движения сильной, хотя и тонкой кисти: он работает над эскизами зданий. С особым тщанием над одним из них, до того красивым, что я и сам с удовольствием бы стал его владельцем.
Желание иметь дом, прекрасный и удивительный, о котором я и помыслить не смел, возникло у меня именно тогда, во время бесед с Сэнтониксом. Мы предавались мечтам о доме, который он построит для меня — если, конечно, ему позволит здоровье.
И еще я мечтал, что поселюсь в нем с любимой женщиной и мы, как в детской сказке, будем там «жить-поживать да добра наживать», — все это была, конечно, игра воображения, забава, но она заставляла меня жаждать того, что я вряд ли мог надеяться заполучить.
Или, если это повесть о любви — а это, клянусь, именно повесть о любви, — тогда почему бы мне не начать с того, как я впервые увидел Элли? Она стояла в тени разлапистой ели, что растет на Цыганском подворье.
Цыганское подворье… Да, все-таки лучше начать с той минуты, когда я, чуть вздрогнув — потому что на солнце вдруг набежало темное облако, — отвернулся от доски объявлений и, обратившись к местному жителю, который подстригал живую изгородь в двух шагах от меня, с нарочитой небрежностью в голосе спросил:
— А что представляет собой этот «Тауэрс»? Я и сейчас помню то странное выражение, с каким старик искоса поглядел на меня.
— Мы его называем по-другому. Что это за название? — неодобрительно фыркнул он. — Там уже много лет никто не живет, все и позабыли, что это «Тауэрс». — И опять фыркнул.
Я спросил его, как они называют этот дом, и тут он отвел глаза — обычная манера деревенских жителей, когда они не хотят говорить откровенно. Глядя куда-то в сторону, словно там он видел что-то такое, чего не видел я, он сказал:
— У нас в округе его зовут Цыганским подворьем.
— А почему? — спросил я.
— Из-за какой-то темной истории. Сам толком не знаю. Кто одно говорит, кто — другое. — И затем добавил:
— Но всем известно, что место это гиблое, там вечно случаются всякие беды.
— С машинами?
— Не только. Нынче, конечно, больше с машинами. Там ведь дорога как раз делает крутой поворот.
— Ну ясно, — отозвался я. — Если крутой поворот, то несчастных случаев не избежать.
— Местные власти поставили там дорожный знак, но толку от этого мало. Все равно машины бьются — одна за одной.
— А почему «цыганское»? — спросил я. И снова его взгляд метнулся в сторону.
— Да все те же россказни, — уклонился он от прямого ответа. — Говорят, когда-то это место принадлежало цыганам, а потом их выгнали, и они предали землю проклятию.
Я невольно расхохотался.
— Чего тут смешного? — рассердился он. — Разве нет на земле проклятых мест? Вам, городским умникам, ничего про них не ведомо. Цыганское подворье — одно из таких. Как стали из тамошней каменоломни брать камень для строительства, то сколько людей погибло… А старый Джорди как-то вечером свалился там с обрыва и сломал себе шею.
— Пьяный? — предположил я.
— Возможно. Выпить он был не дурак. Но мало ли пьяниц падают в реку, здорово расшибаются, конечно, но все-таки остаются живы. А Джорди сломал себе шею. Вон там, — он ткнул пальцем себе за спину на поросший соснами холм, — на Цыганском подворье.
Да, пожалуй, с этого все и началось. Но тогда я не придал этим словам никакого значения. Случайно запомнил — вот и все. Когда я задумываюсь над этим, то есть когда задумываюсь всерьез, мне начинает казаться, что многое я домыслил сам. Не помню, в тот ли момент или чуть позже я спросил у него, есть ли в округе цыгане. Теперь, ответил он, их почти не осталось. Полиция гоняет.
— А почему цыган так не любят? — спросил я.
— Потому что на руку больно нечисты, — сердито ответил он и пристально посмотрел на меня. — А в вас, случаем, нет цыганской крови? — угрюмо поинтересовался он, не спуская с меня глаз.
Я сказал, что понятия не имею. Я и вправду немного смахиваю на цыгана. Быть может, поэтому меня и привлекло это название — Цыганское подворье. Я улыбнулся ему и подумал, что, может, и в самом деле во мне есть капля цыганской крови. Разговор у нас вышел, прямо скажем, весьма любопытный.
Цыганское подворье… Я пошел по дорожке, что вилась среди темных деревьев на вершину холма. Оттуда открывался вид на море с кораблями. Панорама была чудесной, и мне вдруг подумалось: «А что, если бы Цыганское подворье принадлежало мне?» Взбредет же такое в голову… Какая чушь.
Когда я на обратном пути проходил мимо своего недавнего собеседника, он сказал:
— Если вам нужны цыгане, то у нас здесь есть старая миссис Ли. Она живет в коттедже, ее туда пустил майор.
— Какой такой майор? — спросил я.
— Майор Филпот, конечно, — Он был просто потрясен и даже оскорблен — как мог я задать подобный вопрос?
Я понял, что майор Филпот был местным божеством. А миссис Ли вроде как была у него на иждивении. Филпоты, похоже, жили и правили здесь с незапамятных времен.
Я попрощался со стариком и двинулся было дальше, и тут он сказал:
— Ее дом крайний на этой стороне улицы. Да вы ее увидите, небось бродит по саду. Тем, у кого в жилах цыганская кровь, в комнатах не сидится.
Я побрел по улице, насвистывая и размышляя про Цыганское подворье и совершенно не думая о последних словах старика, как вдруг увидел, что из-за изгороди за мной пристально следит высокая темноволосая пожилая женщина. Я тотчас понял, что это и есть миссис Ли. Я остановился.
— Мне сказали, что вы знаете все про Цыганское подворье, — сказал я.
Глаза ее смотрели на меня в упор из-под растрепанной черной челки.
— Послушай меня, мил человек. Забудь о Цыганском подворье. Ты — красивый парень. Цыганское подворье еще никому счастья не приносило, не принесет и тебе.
— Оно вроде бы продается, — сказал я.
— Да, но купит его только последний глупец.
— А есть желающие?
— Какой-то подрядчик. И не он один. И продадут его за гроши. Вот увидишь.
— Это почему же? — заинтересовался я. — Участок ведь превосходный.
Она ничего не ответила.
— Допустим, подрядчику удастся дешево купить его. И что он будет с ним делать?
Она засмеялась. Смех у нее был неприятный, даже зловещий.
— Снесет старый, ветхий дом и построит новый. А то и двадцать — тридцать домов — и на всех будет лежать проклятие.
Эта ее угроза почему-то не произвела на меня должного впечатления, и я, не сдержавшись, выкрикнул:
— Зачем же сносить! Этого ни в коем случае нельзя допустить!
— Можешь не волноваться: им это еще аукнется. И тем, кто купит поместье, и тем, кто будет класть кирпич и готовить раствор. Один упадет с лестницы. Нагруженный доверху грузовик перевернется, а шиферная плитка упадет с крыши прямо кому-то на голову. А потом ни с того ни с сего начнется ураган и станут падать деревья. Никому на свете Цыганское подворье не принесет добра. Лучше оставить его в покое. Вот увидишь. — И, энергично тряхнув головой, она тихо повторила про себя: