Алексей наклонился над арбалетом, покачал головой.
— А в этот раз горностаевый хвостик в сердце у меня получился лучше.
Прошла минута, не меньше, прежде чем Надя повернулась к Алексею и открыла рот.
— То есть как — в этот раз? Ты хочешь сказать, что уже делал такой для кого-то?
— Вот этот я и делал. — Он кивнул на возлежащий на бархате арбалет. — Но не для Гатальски. Для одного чеха три года назад. Наверное, твой Найк перекупил у него или получил в подарок.
— Не может быть, — прошептала Надя. В голове гудело, она не знала, радоваться ей или огорчаться. И вообще, что делать?
— Может. Есть доказательство. — Алексей, надев нитяные свежие перчатки, чтобы не оставлять влажных следов от пальцев на металле и дереве, осторожно повернул ложе боком. — Вот мой знак. Тебе он известен — половина буквы А и половина буквы Д, соединенные вместе.
И впрямь это был знак, который не виден постороннему, он притаился в укромном уголке на ложе.
Надя выдохнула.
— А… новый… при тебе?
— Ты думаешь, у меня в сумке березовое полено? — Он вскинул брови.
— Н-нет, но… я ничего не думаю, кажется, я больше вообще никогда не смогу думать.
— Ну если все решено, то и думать не о чем. — Алексей ухмыльнулся, его усы шевельнулись, и Надя заметила в них серебро.
Она пожала плечами, а Алексей вытащил новый арбалет и показал ей.
— Ну, какой кладем?
— Пусть останется тот, который лежит.
Приглашенные собрались вовремя, в одиннадцать тридцать. Маленький зал заполнился в основном мужчинами, хотя были и дамы. Поскольку после осмотра экспозиции все приглашены на бокал вина, то и форма одежды выбрана соответствующая — повседневная.
Надя ушла со сцены в тень, она сделала свое дело и издали наблюдала, какое впечатление производит выставка на зрителей. Она тихо радовалась: посетители смотрят так, как она хотела. Сперва все устремляются к центральной витрине, охотничьему арбалету Людовика XII.
Найк Гатальски пришел в темно-синем костюме в тонкую полоску, который необыкновенно шел ему, оттеняя лицо, энергичное, загорелое, волевое. Надя смотрела на него издали и не могла поверить, что этот мужчина любит ее. Кровь заклокотала в венах, когда к нему подскочила вертлявая канадская журналистка, знаменитая тем, что фотографирует только выдающихся людей.
— О, мистер Гатальски, прошу вас сюда.
Я думаю, вы могли бы попасть в цель из этого оружия! Наверняка вы способны поразить стрелой сердце любой женщины от берегов Америки до берегов Европы.
Он светски улыбался, а Надя вспыхнула.
— Перестань, Надя! — Алексей дернул ее за руку. — Это же светские шуточки. Сама знаешь.
— Липучка, — неожиданно для себя процедила Надя.
Алексей засмеялся.
— Однако.
Татьяна Федорина подошла к ним и с ласковой улыбкой посмотрела на Надю, а Алексею кивнула.
— Ты молодец. Как бы мне ни было тяжело, но я желаю тебе добра, — сказала она фразу, в которую Надя не сразу вникла.
— Ты чем-то недовольна?
— Напротив, я завидую. Приходи завтра за гонораром.
— Спасибо.
— Ничего себе, какова стерва. — Алексей скривил губы.
— Ты так считаешь?
— А ты не знаешь?
Надя пожала плечами.
— Давай выйдем, — предложила она.
— Но я хочу бокал вина!
— А мы потом войдем. — Надя улыбнулась.
Свежий воздух омыл лицо Нади, пошевелил прядку волос, выбившуюся из улитки.
— Ну вот и все. А я подумаю, как с тобой расплатиться.
— Это я должен с тобой расплатиться, — засмеялся Алексей. — Ты работала погонялой. И помогалой. Я бы не сделал эту штуковину. А теперь могу ее загнать и поехать в Европу. Прокатимся с Галкой, она давно хочет в Лондон. Спит и видит Бонд-стрит. Смешно, да? Будто ей тут магазинов мало.
— Спасибо тебе, Алексей. Да, Найк спрашивал, не поработаешь ли ты на него? Он хочет заказать несколько арбалетов и открыть у себя под Тулой тир.
— Да почему же нет! Я готов!
Бокал вина был великолепен, калифорнийское оказалось терпким и красным, как гранаты. Соки, маленькие пирожные и бутерброды, орешки исчезали быстро, и к часу дня, как и полагалось по протоколу, все закончилось.
Но ровно в час Найк Гатальски показал, что он настоящий русский — непредсказуемый, широкий и лихой.
— Все собрались? Прошу внимания. Дорогие друзья, я хочу представить вам женщину, прекрасную и потрясающую. Это она из моих железок создала такую красоту. — Он сделал паузу, ожидая, когда по его приглашению Надя подойдет и встанет рядом. — Должен сказать, у нее дар размягчать металл и делать его покорным. — Он шумно вздохнул. — Я испробовал это на себе. — Он сделал паузу, а Надя похолодела: «Что такое он говорит?» — Я подпал под ее чары, и она нашла для меня место, как и для каждого из этих экспонатов. Но не в камерном выставочном зале, куда я вас пригласил, а в экспозиции жизни. Вы понимаете? Это место рядом с ней.