А охранять здесь есть от кого. Почти каждую ночь доносятся истошные крики шакалов, вой голодных волков. Иногда окрестность оглашает рев барса. В такие моменты даже видавшие виды волкодавы поджимают хвосты и, поскуливая, прижимаются к хозяевам. Страшен барс и человеку. Не зря чабаны всегда держат ружья заряженными картечью.
Если говорить откровенно, то незнакомого человека в этих местах надо опасаться больше зверя — рядом граница. Только стоит подняться на вершину высокого холма, и простым глазом можно увидеть чужие селения. Там течет своя жизнь, там свои порядки и законы.
Только вчера Нуры Чарыева навещал начальник заставы Кузьма Николаевич Коньков. Капитан попил чаю, поговорил о том, о сем и пошел проведать Язы Италмазова. Язы пасет недалеко от отары Чарыева. Нуры знал, что навестит капитан и тракториста Джумаклыча Якшигельдыева, который за ближним холмом выкачивает из кяриза — колодца — для животных воду.
Служба у начальника заставы такая, беспокойная. Придет вроде бы развеять людям скуку, а ведь Нуры знает, что его интересует другое — все ли нормально в пограничной полосе: не заметили ли чабаны подозрительные следы, не проходил ли здесь кто из посторонних. Напрасно беспокоится капитан. Дружба животноводов с пограничниками верная. И если что случится, чабаны не подведут. Только вот уже много лет Нуры не представляется возможность показать себя перед этими замечательными людьми в зеленых фуражках. Видимо, здесь такой уж участок, тихий, спокойный.
Обычным был и этот сентябрьский день. Ночью пронеслась буря, покрыв серым покрывалом еще вчера зеленевшую траву. День подходил к концу. Над предгорьем нависли сумерки, с гор повеяло прохладой.
Нуры собирался готовить ужин. Вот и Язы поворачивает свою отару. Скоро он подгонит ее поближе. Ужинать будут вместе.
Но что это? Язы знаками подает ему какой-то сигнал. «Сюда! Сюда! Скорей сюда!» — понимает его Нуры и, схватив ружье, бежит к товарищу. Собаки бросились за ним. Нет, не туда! Не к Язы надо бежать. Нуры теперь и сам заметил человека, вышедшего из-за холма. Чабан заспешил наперерез. Но и человек теперь увидел Нуры. Увидел, но не побежал прочь. Выхватил из кармана пистолет и... через мгновение благоразумно швырнул его на землю. Поздно. Овчарки с рычанием окружили незнакомца и ждали команды хозяина. Нуры направил на бородатого пришельца ружье.
— Руки вверх! — Нуры вытер со лба капельки пота. В песок плюхнулся белый тяжелый мешочек. «Патроны», — сообразил чабан и ближе подошел к незнакомцу. Тот поднял руки.
И какой же молодец Язы! Он сумел подать тревожный сигнал и трактористу. Вот они вдвоем спешат на подмогу Нуры.
Незнакомец не сопротивлялся, когда ему на всякий случай связывали руки, только глаза зло сверкали.
— Нуры, ведите его с Джумаклычем на заставу, — распорядился Язы, — а я останусь здесь. Этот человек перешел границу не один. Я видел. Остальные скрылись вон за теми холмами...
До заставы километра три-четыре. О, как бы помог им сейчас транспорт. Будь в их распоряжении машина или хотя бы мотоцикл, за десять минут доставили бы.
Этот пасмурный воскресный день уже подходил к концу, когда на заставе раздалась команда: «В ружье!».
Сержанта Леонида Ветиорца она застала за занятием, которое ни в коей мере не относилось к службе: он готовил чемодан к отъезду. Через несколько дней сержант навсегда расстанется с заставой и друзьями. Поэтому приятно полистать альбом, вспомнить друзей, которые демобилизовались в прошлом и позапрошлом годах.
Перевернув страницу, Леонид тяжело вздохнул: на снимке были жена Светлана и сын Игорь. Сын родился три месяца спустя, как отец уехал служить на границу. «Скоро, скоро, мои родные, я обниму вас». Он еще раз посмотрел на фотографию и принялся отглаживать парадный мундир.
А сержант Степан Александрович наводил порядок в складах. Эти обязанности он исполнял с тех пор, как старшина заставы лег в госпиталь. Скоро он должен вернуться, и сержант, чтобы не ударить в грязь лицом, старался сделать все так, как было до его отъезда.
И вдруг голос дежурного:
— Застава, в ружье!