Земляки
(Рассказ ефрейтора Коростелева)
Нас пятеро
Нашу заставу называют дальней. И вот на этой дальней заставе служим мы, земляки. С тремя из них: поваром Колей Птицыным, автоматчиками Васей Прохоровым и Толиком Гапеевым — я сразу попал сюда. А со вчерашнего дня нас стало пятеро. Случилось это перед самым обедом. Я еще спал, а Толик дежурил. А когда он дежурит, лучше не попадайся на глаза: обязательно найдет работу.
Время моего отдыха истекло, и он, конечно, разбудил меня. А вставать мне не хотелось.
— Толик, ты мне друг? — говорю я ему из-под одеяла.
— Ну, друг.
— Ты мне земляк?
— Ну, земляк.
— Так неужели, — спрашиваю, — другу и земляку нельзя сделать поблажку?
Он неумолим, трясет за плечо.
Пришлось вставать. А такой сон видел, что, кажется, закрой глаза — и опять очутишься в колхозном Доме культуры. Но что поделаешь: служба есть служба. Посмотрел я вокруг — все койки заправлены. Толик стоит рядом и держит в руках веник. Я сразу понял: это для меня. Поставил он веник у моей табуретки и говорит:
— Сегодня к нам молодые пограничники прибывают, так ты давай побыстрей разворачивайся.
Вот чудак. Сразу бы так и сказал.
Подмел я помещение, взял полотенце, мыло, выхожу в коридор — старшина навстречу.
— Убрали?
— Так точно, подмел!
— А мыть кто будет?
— Не знаю, товарищ старшина.
— Не-е-т, так дело не пойдет. Берите таз, тряпку и...
Дослужился, думаю. Третий год пошел, а опять за полы. Ведь за семьсот девяносто три дня я, наверное, этих полов гектаров десять, а то и больше перемыл. Но приказ есть приказ. Я ведь не отказываюсь, я только считаю, что нужно было подойти ко мне все-таки снисходительнее.
Помыл я полы, умылся, заглянул в Ленинскую комнату, а там наш комсомольский секретарь и редактор плакат пишут: «Добро пожаловать, молодые воины!».
— Ага, значит, точно.
Пока суть да дело, решил я пообедать. Подхожу к кухне. Так и есть: стоит Коля Птицын в белоснежном халате и улыбается.
— Одиночек кормить не разрешено. Торжественный обед будет.
Так. И здесь земляк не хочет делать для меня исключений.
Прошло минут тридцать. Слышу, шум во дворе. Иду. Вижу трех пограничников, приближающихся к крыльцу. Молодые. Обмундирование на них новое. Все на одно лицо. Только одного я особенно приметил: какой-то не такой, как все. Разговорились. Точно, земляк. Звать Витей, а по фамилии Брылев.
Так нас и стало пятеро земляков.
Старшина
Если кто вам скажет, что наш старшина Федор Игнатьевич Пеличук несправедлив и придирчив, — не верьте, незаслуженное наговаривают на хорошего человека.
Я вот, к примеру, с Федором Игнатьевичем служу третий год, и ничего, все как полагается. Правда, в званиях у нас с ним разница: он старшина, я ефрейтор, да и в возрасте — он двадцать первый год служит в войсках, а мне от роду всего столько лет. И старшина, конечно, заслуженно пользуется авторитетом у пограничников заставы. Его хорошо знает и начальник отряда. Говорят, что когда-то, лет пятнадцать тому назад, он служил на нашей заставе начальником, а Федор Игнатьевич был тогда у него старшиной. Что ж, вполне может быть. Тем более, что я сам замечал, как у начальника отряда теплеет взгляд, когда он разговаривает со старшиной.
Несмотря на солидный возраст, Федор Игнатьевич еще крепок. Ходит всегда не спеша, вразвалочку, точно идет не по коридору заставы, а по дозорной тропе. И делает он все не торопясь, обдуманно, с умением. А мастер он, действительно, на все руки. Коня подковать — подкует, суп сварить — сварит, сапоги отремонтировать или там еще что-нибудь — он это в два счета сделает, покажет, а потом скажет:
— Вот так-то, хлопче. Впредь так и делай.
И делаешь, что же, стыдно перед таким человеком в грязь лицом ударить. А ведь сколько с нами, особенно с первогодками, возни всякой: то подворотничок пришьешь небрежно, то вдруг почему-то окажутся у одного тебя портянки грязные, то матрац на койке похож на горный хребет — всегда это первым заметит старшина, Федор Игнатьевич.
А тут как-то он заставил меня даже покраснеть.
Приехал к нам начальник отряда. Ну, известное дело, попили они чаю, ночью проверили наряды на границе, а после обеда на следующий день, когда все поднялись, собрались мы в Ленинской комнате. Начальник отряда стал нам вручать знаки «Отличный пограничник».
Слышу, фамилии выкрикивает:
— Рядовой Птицын...
Это — наш повар, и награда ему вполне заслуженно.
— Рядовой Брылев...