Оставшись в одних плавках, собрался было приняться и за них, при этом возбудившись уже от той атмосферы, что витала в зале, я ненароком бросил взгляд туда, где было знакомое лицо.
— Вот, черт! — процедил сквозь зубы, едва не убрав дежурную улыбку с лица. Благо музыка гремела так, что меня никто не слышал. За столиком возле самой сцены сидел мой помощник с, как я понял, тем самым партнером. Видеть-то я его никогда не видел, мы вершили дела в электронном виде, не заморачиваясь внешностью друг друга.
Остальное прошло уже как в тумане. Сам стриптиз до конца я так и не довел. Мне хотелось быстрее скрыться, сбежать. Вот какого, спрашивается, этот гад притащил итальянца сюда? Другого места не нашел? Клубов в городе, как собак нерезанных. А он именно сюда притащился.
С трудом дотанцевав до конца музыки, я поклонился и быстро собрал одежду со сцены, после чего, махнув всем на прощание, испарился к себе. Следом за мной влетел Егор. Его встревоженный взгляд пристально разглядывал меня, как я хожу из угла в угол, меряя шагами помещение и пытаясь унять злость.
— Что произошло? — тут же поинтересовался он. Я же все ему выложил. Егор удивился. — И это тебя разозлило? Но ведь они не смогут тебя узнать в любом случае. Так стоит ли волноваться и злиться? Переодевайся и идем в зал. Сделаем вид, что ты только приехал.
В тот момент у меня появился червячок беспокойства и какого-то сомнения, но уверенность друга вытеснила все сомнения. Я согласно кивнул, переоделся, восстановил равновесие и уже с надменным выражением на лице вышел через черный ход, чтобы, перекурив, снова появиться с центрального, где меня и встретил Егор. Он же провел меня к столику, где сидел помощник с гостем. Итальянец оказался довольно интересным человеком, острым на язык. Вот только его взгляд меня слегка напрягал: пристально-оценивающий, задумчивый, будто он пытался что-то не то вспомнить, не то сопоставить. Холодный пот скатился по спине, но вида я не подал, продолжая вести непринужденную беседу.
Пит на удивление оказался очень внимательным слушателем. И мне это импонировало. Редко встретишь человека, который мало того, что не вставляет свое извечное: «А вот я…», «А у меня было…», а просто задает вопросы по существу, тем самым проявляя интерес и показывая, что все сказанное не просто пропустил мимо ушей, а вник в смысл. Только один раз за вечер ему удалось ввести меня в ступор. Причем своим именем. Я-то привык всегда называть его Пит, а тут, как оказалось, Егор был знаком с моим партнером, и когда он назвал его Агэпито, я удивился, дождался, пока они перебросятся ничего не значащими фразами, и только тогда поинтересовался:
— Почему он назвал тебя Агэпито? Это что-то означает?
— Это мое полное имя, — тут же отозвался итальянец. Хорошо, что к тому времени мой помощник незаметно испарился, оставив меня самого развлекать партнера. Так как его следующие слова и ввели меня в ступор. — Оно означает «любимый», потому многим я представляюсь сокращенным вариантом.
— Любимый? — только и выдохнул я. Странные имена у них, однако. Хорошо, что я до этого времени не называл его так, сейчас бы сгорел от стыда.
— Но от тебя хотел бы услышать свой полный вариант, — добил меня партнер, заставив открыть рот от удивления.
— Ты гей? — расставляя все точки над «и», тут же задал свой вопрос. Он пристально и оценивающе глянул на меня.
— Ты что-то имеешь против секс-меньшинств? — вопросом на вопрос ответил он. Теперь пришла моя очередь ухмыляться и пристально смотреть на него.
— У меня друг гей, поэтому, естественно, ничего не имею против, но… — я сделал намеренную паузу. — Если только…
— Я понял, — перебил меня Пит. — Ты мне нравишься, но я ни на чем не настаиваю, может когда-нибудь ты изменишь свое мнение и сможешь рассмотреть во мне кого-то большего, чем просто партнера и… друга, а в том, что мы подружимся, я не сомневаюсь. Ты интересный человек. Образованный. Хорошо подкован во многих вещах.
— Зарекаться, конечно, ни от чего нельзя, никто не застрахован от соблазнов, на которые раньше смотрел скептически, — задумчиво начал я, не отрывая взгляда от темных глаз партнера, которые странным образом манили и увлекали в некую бездонную глубину. — Но пока я могу предложить только дружбу, — закончил я.