Росс, заглядывая через стеллаж, раскрывает рот, и на нее веет знакомым ароматом мятной зубной пасты.
– Какая жалость, – бормочет он, оглядывая беспорядок на полках. – А я даже не заметил, как он это сделал. Я бы никогда не позволил такое своему ребенку.
– Ты никогда не упоминал, что у тебя есть дети.
– У меня их нет. Ты же знаешь, я предохраняюсь. – Загар на его лице, кажется, бледнеет от воспоминаний, когда он прибавляет: – Я хотел сказать, если бы у меня был ребенок.
– Росс, я тебя поняла. – Если бы они до сих пор были вместе, он бы догадался, что она просто подтрунивает над ним, ну а пока даже непонятно, сколько еще тем лучше не затрагивать. – Мне надо работать. А то я до сих пор книги сверху не привезла.
Она надеется, что не успела заразиться от папаши Дэна пристрастием к коротким словам. Как только Росс возвращается к своим стеллажам, она заново прибирается на полках, прежде чем загрузить книги в тележку в алфавитном порядке и отправить их на те места, где они должны стоять. Она сейчас набрала свой максимальный темп, и ей особенно нравится такое состояние. Однако когда она открывает своим электронным пропуском вход в бетонное фойе, где находится зона доставки товаров, ее движение тормозит лифт.
Неужели это самый неторопливый объект во всем здании? Приходится дважды ткнуть в кнопку, чтобы услышать за металлическими дверцами гул спускающейся кабины. Дверцы дергаются под аккомпанемент женского голоса, который интонациями напоминает Мэд секретаршу: «Лифт открывается». Две тележки устроили гонки в кабине лифта, серой, словно сгусток тумана, однако еще осталось место для Мэд с ее транспортом. Она жмет кнопку «Вверх», чтобы услышать: «Лифт закрывается».
– Ну, поехали уже, хороший лифт!
Мэд легко представляет себе, как тот дожидается завершения ее фразы, прежде чем задрожать дверцами и затем неспешно сомкнуть их. Пока он, содрогаясь, движется наверх, тележки подпихивают друг друга, издавая звяканье, словно начинающий барабанщик осваивает перкуссию. «Лифт открывается», – сообщает голос, когда кабина останавливается в верхней точке шахты. Дверцы разъезжаются в стороны, но, кажется, только потому, что Мэд сверлит их тяжелым взглядом. Отчаяние вынуждает ее ринуться в образовавшийся просвет, как только он становится достаточно широким, отчаяние заставляет громко стучать каблуками, когда она подходит к полкам со своими книгами. Когда смена только начиналась, тут было всего на час работы, но теперь полки набиты битком.
Они не опустеют, если топать на них каблуками, и если сверлить тяжелым взглядом – тоже. Новые книги поступают каждый день. Мэд так быстро загружает тележку, что не сразу понимает, отчего вдруг ее охватывает дрожь. Наверное, снова кондиционер выкидывает штучки – или нет, или это кто-то у нее за спиной. Она оборачивается и видит Вуди, который наблюдает за ней из двери комнаты для персонала на другой стороне прохода между металлическими полками. Должно быть, распахнувшаяся дверь породила сквозняк, такой же беззвучный, как сам Вуди. Он теребит вставший торчком вихор в остальном приглаженных, похожих на дерн волос, словно в нем скрыт переключатель, одновременно поднимающий и черные брови, и уголки рта.
– Зашиваешься? – окликает он.
«Только если резинка на трусах порвется». Вуди явно не входит в число тех, кому она могла бы так ответить.
– Пока еще нет, – говорит Мэд вслух.
Он вышагивает мимо сетчатых полок с надписью «Возвращенные и поврежденные» и кивает на ее полки, не сводя с них глаз. В его взгляде читается скорее снисходительность, чем укоризна, однако вытянутые щеки порозовели, а на широком лбу залегла лишняя морщинка.
– Потребители не могут купить то, чего не видят. Здесь ничто не должно задерживаться дольше суток.
– У меня только это. – Мэд выуживает книги, которые после сегодняшней доставки оказались где-то в глубине полки. Она стоит спиной к Вуди, пока он произносит:
– Если поймешь, что тебе нужна помощь, скажи менеджеру смены.
Ей бы не понадобилась никакая помощь, если бы кое-кто прибрался в ее секции вчера вечером, когда ее не было. Она не считает нужным ябедничать на коллег – сама в состоянии разобраться с виновником. Вуди оставляет ее разгружать полки, но ей все равно кажется, что он наблюдает за ней. Она невольно смеется над собой, хотя и несколько нервно, когда, обернувшись, убеждается, что находится в хранилище одна. Мэд ускоряется еще больше, хотя книги так громыхают по тележке, что она точно не услышала бы, если бы кто-нибудь подошел. Наконец можно закатить книги в лифт, после чего она нажимает кнопку «Вниз», а сама выскакивает обратно. Мысль, что она снова окажется в плену у этого ящика, ползущего с улиточной скоростью, невыносима.