Я шагнул к полицейской ленте, собрался было поднырнуть под нее, и тут чья-то рука вцепилась мне в плечо, а что-то тяжелое заехало в висок. Я развернулся, но меня толкнули на пол, а фомку я уронил.
В глазах побелело, я почти ослеп, но все же разглядел человека, который смотрел на меня сверху вниз. И вдавил ногу мне в грудину.
– А ты, сука, еще кто? – заорал он.
Голос молодой, язык заплетается от ярости. Снова нагнувшись, он, кажется, вознамерился сдавить мне горло, но я вывернулся, толкнул его, схватил фомку и засандалил ему по плечу.
Мохаммед Али вряд ли бы мною гордился, однако приемчик помог. Незнакомец пошарил в поисках опоры, промахнулся и грохнулся навзничь.
Я подковылял к нему. Был он, оказывается, так пьян, что не мог встать. Воняет алкоголем и сигаретами и попросту никто – лет двадцати пяти, припанкованный, косматый, грязные белые «конверсы», выцветшая зеленая футболка с надписью «ВСЕ ПОЗАДИ». Глаза водянистые, красные, и сфокусироваться на мне им никак не удавалось.
– Моя очередь, – сказал я. – А ты, сука, кто?
Он закрыл глаза и, кажется, отрубился.
Хотелось без лишних проволочек его придушить. На виске я нащупал кровь. Парень не полицейский – выходит, либо случайный бродяга, либо кордовит. Или знакомец Александры.
Я выволок из-под него серое твидовое пальто и обыскал карманы. Нашлась пачка «Мальборо» – осталось три сигареты, – зажигалка, ключи от дома. Все это я сложил назад. Из другого кармана вытащил айфон – экран треснул, включение запаролено, фоном – полуголая блондинка.
Во внутреннем кармане пусто. Но я нащупал что-то еще и обнаружил потайной карман, вшитый в драную подкладку.
Оттуда я извлек два «зиплока». В обоих таблетки – набор желтых, набор зеленых, на них буквочки и циферки: «ОК 40» и «ОК 80». Оксикодон.
Значит, у нас тут барыга – и мелочь пузатая, судя по тому, что дрыхнет во время личного досмотра. Я вернул таблетки в потайной карман и встал.
– Эй, Лицо со Шрамом? Слышишь меня?
Нет ответа.
– Руки вверх. Это ФБР!
Ноль эмоций.
Как можно нежнее – непонятно, зачем старался, он бы и апокалипсис прокемарил – я перекатил его на бок и из заднего кармана вытащил бумажник. Ни водительских прав, ни кредитных карт – только наличные, семьсот сорок баксов, в основном двадцатками.
Бумажник с деньгами я вернул, но вот айфон сунул к себе в карман. Затем обошел этого соню и осмотрел шахту лифта.
Там не было ничего, только темные лужи засохшей крови – несколько щупалец просочились в бетонные трещины.
Я сделал пару снимков, вернулся к пацану, проверил, как он там дышит. Похоже, просто перепил – больше ничем не передознулся. Я подпихнул его, чтоб устойчивее лежал на боку и не задохнулся, если стошнит, через окно выбрался наружу и перебежал по проходу на Мотт-стрит.
Надо полагать, до завтра, когда он обнаружит, что лишился телефона, я ничего нового о нем не узнаю. Однако и в такси, и спустя несколько часов, когда я уже принял душ и проглотил два тайленола (с учетом зверской боли, последствия Бекмановой водки и удара в висок, пожалуй, надо было оксикодона сожрать), айфон пацана бомбардировали сообщениями.
Ты где?
Это от Хлои. Через шесть минут опять:
2 ч. тебя жду чё такое?
Затем появилась Райнкинг (эту я невольно вообразил: нордическая, ноги как пешни):
Джон ушел приходи
Через две минуты:
Хочу тебя
Через двенадцать минут:
Вся горю иди скорей. Ты уже внизу?
Потом она, кажется, прислала секст, но открыть картинку мне не удалось. Затем:
Что? Ничего??
На хер пошел.
После этого прилетело сообщение от Арден:
В городе? Приходи к джимми.
А в промежутках одиннадцать раз звонила весьма настырная девица по имени Джессика. Ее я предоставил голосовой почте.
Потом опять Арден:
Хоппер ты блин где?
Видимо, так его зовут. Хоппер.
Мелкий барыга в линялом пальто сидит в углу шахты грузового лифта – кто бы он ни был, ему наверняка найдется что поведать мне про Александру.
– Алло? – ответил я. Где-то в трубке звякали тарелки.
– Эй. Вы нашли мой телефон.
– Это правда. – Я отхлебнул кофе.
– Круто! Где?
– На заднем сиденье такси. Я в Вест-Виллидж. Заезжайте забирайте?
Через двадцать минут позвонили в дверь. Я раздернул шторы в гостиной – из окна прекрасный вид на парадное крыльцо. А вот и Хоппер: в том же пальто, в тех же потертых джинсах и «конверсах». Нахохлившись на ветру, он курил сигарету.