Оставшись одна в кухне, Тесс потихоньку выдвинула три ящика тумбочки, прежде чем нашла то, что искала: пластиковые пакеты для вещдоков. Сунув рулон в карман своего пальто, она вышла черным ходом. И проехала прямиком к Эбботам.
Тесс надеялась, что черный фургон Нельсона будет на стоянке. Люди часто берут кофе навынос и пьют его в машине. Она думала, что откроет дверцу фургона, найдет картонный стаканчик, сунет в пластиковый пакет и быстро уедет, прежде чем ее заметят.
Но фургона Нельсона возле дома она не увидела. По-видимому, хозяева уехали. Тесс вышла из машины, поднялась на крыльцо и подергала дверную ручку, но дверь была заперта. Она почувствовала одновременно разочарование и облегчение. Она не знала, хватит ли у нее духу открыть дверь и войти. А теперь все решилось само собой. Глядя сквозь окошко в переднюю, она мысленно представляла себе сценки из жизни Эбботов: вот Лазарус сидит на одном из этих стульев с прямыми спинками, вот Нельсон бьет его и орет ему в ухо.
Она оторвалась от окна и прошлась по крыльцу. Гараж представлял собой отдельное строение, и его ворота были заперты. Окна были закрыты изнутри пожелтевшей бумагой — от солнца. Тесс охватило упрямое желание заглянуть туда. Она была уверена, что каким-то образом сможет почувствовать, в этом ли помещении заперли и убили Фиби.
Тесс подошла к гаражу, схватилась за железную ручку и потрясла. Бесполезно. Ворота заперты крепко.
Она вернулась к дому. Под кухонным окном был вход в подвал. Тесс глянула вниз, в темноту. Помедлила. Ее тошнило при мысли о том, что придется войти в это подземелье, — может быть, здесь, во мраке, Фиби испустила свой последний вздох. К тому же в любой момент могут вернуться Эбботы.
Еще раз оглядевшись по сторонам, она быстро спустилась по бетонным ступеням. Попыталась открыть тяжелую дверь, но та не поддалась.
«Только бы войти, — думала она, — тогда через подвал я проникну в дом. А в доме есть ванная со всем, что полагается. С зубной щеткой, расческой, пилочкой для ногтей…» Внезапно она застыла на месте. Сквозь свист ветра послышался стук дверцы машины.
Она быстро взбежала по ступенькам и вышла под дождь. Потом выпрямилась и, сжимая сумочку, поспешила к подъездной аллее. И лицом к лицу столкнулась с Нельсоном Эбботом.
— Какого черта вы здесь делаете? — спросил Нельсон.
— Я пришла к вам, — пробормотала Тесс.
— Пришли ко мне? С какой стати?
Тесс никак не могла придумать, как объяснить свой приход. Ей казалось, что буквы «ДНК» пылают у нее на лбу.
— Знаете что, позвоню-ка я племяннику, шефу полиции. Он и без того не слишком вас жалует. Больно часто вы врете. И вообще вы скоро узнаете, что против вас возбужден иск.
Это он про сегодняшнее извещение, с облегчением подумала Тесс. Вот и очевидная причина ее визита. Сам же и подсказал.
— Да, — сказала она еле слышно. — Я получила документы от вашего адвоката. Потому я и пришла. Я подумала, что нам нужно об этом поговорить.
— Нам не о чем говорить. Мы скажем все, что нужно, в суде.
— Я надеялась, что вы, ваша жена и я могли бы это обсудить. Я хочу сказать, возможно, мне не следует вам в этом признаваться, но я… я чувствую ответственность за то, что произошло с Лазарусом.
— Что же вы намерены обсудить? — подозрительно спросил Нельсон.
— Я не думаю, что нам… обязательно нужны посредники. То есть адвокаты пусть делают свое дело. Вы не возражаете, если я войду? — сказала она. Ей делалось тошно при мысли о том, что она войдет в этот дом, но отступать было некуда.
Нельсон повернулся к ней спиной и зашагал к крыльцу.
— Ну входите, раз уж приехали, — проворчал он.
Тесс победила, но в то же время удвоила бдительность. Вслед за ним она вошла в прихожую. Нельсон Эббот снял шляпу и куртку и повесил на вешалку у двери. Тесс тоже сняла плащ и повесила рядом.
Нельсон указал на стул, и Тесс села посередине сырой холодной комнаты, а сам он остался стоять, скрестив на груди руки.
— Выкладывайте, зачем пришли, — рявкнул он.
— Ну, — сказала она, — я понимаю, что вы и миссис Эббот считаете своего сына в этом деле жертвой. Так оно и есть. Но моя сестра тоже жертва. Вот я и подумала, вместо того чтобы обвинять друг друга, лучше нам обвинить того, кто этого заслуживает…
Нельсон презрительно закатил глаза:
— А я думал, вы хотите сделать нам предложение.
— Предложение?
— Финансовое предложение, — пояснил он. — Чтобы избежать суда. А если вы до этого не додумались, то уходите.
Тесс поняла, что упустила свой шанс. Нельсон был бы счастлив сесть и поторговаться, но… Она встала, понимая, что осталась последняя возможность выполнить задуманное.
— Извините, — сказала она, — можно мне воспользоваться ванной комнатой?
— Нет. Вы и так отняли у меня много времени. Вон из моего дома!
Тесс оглядела помещение в надежде увидеть что-нибудь подходящее. Какой-нибудь образчик.
— Знаете, что я вам скажу? — сказал Нельсон. — Вы должны подумать о том, чтобы предложить мировую. Слышите? И это влетит вам в копеечку.
Нельсон распахнул входную дверь. Она потянулась к своему плащу, висевшему на вешалке, и вдруг поняла, что еще не все потеряно.
— Дождь все идет?
Нельсон выглянул во двор.
— Поливает.
Тесс кивнула, надевая плащ.
— Больше не приходите, — буркнул Нельсон и хлопнул дверью, едва она успела выйти.
Тесс спустилась с крыльца и поспешила прочь.
Оказавшись в своей машине, она вынула пластиковый пакет, который прихватила из дома Фуллера. Обернула им руку, как перчаткой, и сунула под плащ, в рукав. Оттуда она извлекла засаленную шляпу, которая висела на вешалке рядом с ее плащом: ей удалось незаметно сунуть ее в рукав, когда она снимала плащ с вешалки. Теперь Тесс поместила шляпу в пластиковый пакет, закрыла его и положила во внутренний карман плаща.
Эта шляпа в пакете грела ей сердце. Волоски, пот — истинная сокровищница источников ДНК Нельсона Эббота. Когда он обнаружит пропажу, уже будут готовы результаты.
Шеф Фуллер как следует выругал Тесс, когда она вернулась в его дом с добычей, но все же позвонил своему старому другу, технику полицейской лаборатории, и тот прислал курьера забрать образец.
Тесс думала, что мать проводит вечер дома, однако та куда-то спешила.
— Я ухожу.
— Куда ты собралась? — спросила Тесс.
— На встречу ДПН.
Тесс поняла. «Друзья по несчастью» — это общество поддержки для родителей, потерявших своих детей.
— Я не знала, что ты до сих пор ходишь на эти встречи, — сказала Тесс.
Дон вздохнула:
— Эта неделя… мне все опять вспомнилось. Чувствую, сегодня мне просто необходимо туда пойти.
— Я понимаю, — сказала Тесс. — Спасибо, что посидела с Эрни.
Она поцеловала мать в щеку, проводила до двери и направилась проведать сына. Уютно свернувшись под одеялом на диване, Эрни смотрел телевизор. Тесс села рядом, он положил голову ей на колени.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
— Хорошо, — ответил он, зевая.
— Хочешь поужинать?
— Да! — радостно ответил он. — Я голодный как волк.
Когда передача кончилась, он вместе с Тесс проковылял в кухню. Тесс приготовила спагетти, там они и поели. За ужином Эрни зевал, и Тесс без труда уложила его спать.
А затем пошла в библиотеку — взять что-нибудь почитать. Внимательно оглядывая полки, она заметила между корешков почетную грамоту в рамочке. Много лет назад торговая палата наградила семью Фален «за усовершенствования, введенные в принадлежащей им гостинице». Когда Тесс вытаскивала грамоту, вслед за ней выпала газета. Тесс наклонилась, подняла ее с пола. И увидела фотографию прелестной юной девушки с длинными волосами и печальными глазами. Заголовок гласил: «Ученица средней школы Лиза Фален, четырнадцати лет, умерла от передозировки снотворного». Тесс смотрела на фотографию. С трудом верилось, что на ней младенец, который когда-то давно в этой самой гостинице учился ходить. В статье были намеки на какой-то реабилитационный курс. «Что тебя гнетет?» — думала Тесс, глядя на фотографию. И опять задалась вопросом, есть ли связь между смертью Лизы и смертью Фиби. Но одернула себя, с болью вспомнив жалобу матери. Почему мы всегда обвиняем тех, кто больше всех страдает?