Затем схватил ее за бедра и развернул к себе спиной.
Чтобы удержать на скользком полу равновесие, она прилипла ладонями к глянцевой плитке на стене. Охваченная блаженством, до физической боли, корябала стыки плитки ногтями, словно пытаясь навсегда вытравить из себя те ощущения, когда днями раньше, такая же уязвимая и голая, но раздавленная и почти мертвая от страха содеянного, отчаянно скребла стены душевой кабины проклятого съемного дома.
42
— Давайте еще раз попробуем. Это важно, — мягко, но настойчиво попросила миловидная, лет пятидесяти невролог.
Ее волосы были подстрижены под каре и имели приятный платиновый оттенок.
На округлых коленях, выглядывавших из-под белого халата, лежал планшет, в котором она что-то периодически помечала.
От Самоваровой не укрылись и ее постоянные переглядки с Валерием Павловичем, сидевшим на стуле у кровати.
Из-за этих переглядок, из-за планшета на коленях (в который уж точно не записывалось ничего хорошего!) и слишком добродушного выражения лица эта женщина не нравилась Самоваровой.
— Вы хорошо знакомы с этим человеком? — невролог кивнула головой в сторону доктора.
— Достаточно. — Варвара Сергеевна пошевелила рукой с воткнутым в вену катетером. — А что там за лекарство? — Она с опаской покосилась на пузырь, прикрепленный на штакете.
— Мексидол.
— Понятно…
Самоварова не знала или просто не помнила, что такое мексидол, но что-то ей шепнуло, что это лекарство не опасно.
«Ма-ма, ма-ма», — явственно раздался за стеной сиплый, задыхающийся старушечий голос.
Невролог заговорила чуть жестче и громче:
— Вы можете сказать, как зовут этого человека?
— Миронов Валерий Павлович! — окончательно разозлилась Самоварова.
С чего бы этой врачихе влезать в ее личную жизнь?!
— Он психиатр из районной поликлиники, — нахмурившись, добавила она, видя, что ее ответ не слишком устроил.
Рассказывать, что по окончании приема Миронов пригласил ее в кафе, было бы по отношению к Валерию Павловичу неэтично. Его коллега могла сделать неверный вывод о том, что он нарушил врачебную этику. А рассказывать предысторию об убийстве в отеле было бы совсем уж лишним.
На место преступления в качестве частного консультанта ее вызвал полковник Никитин.
Психиатр жил в соседнем с отелем доме, и увиделись они впервые рядом с местом преступления — Миронов толкался среди прочих любопытствующих жильцов окрестных домов и первую попытку познакомиться с ней предпринял вовсе не на приеме, а как раз в то майское утро [2].
Днями позже они случайно встретились в его кабинете.
— Варвара Сергеевна, — женщина демонстративно захлопнула крышку планшета и убрала его за спину, — расскажите все, что вы помните. Это сейчас очень важно.
«Ма-ма, ма-ма», — захрипело за стеной.
— Там кто-то есть? — опасаясь, что у нее галлюцинации, осторожно спросила Самоварова.
— Там бабуля, тяжелая. На последнем издыхании. Не обращайте внимания, — будто речь шла всего лишь о зудящем комаре, объяснила доктор.
Самоварова нахмурилась еще больше.
— Что рассказать?
— Как давно и хорошо вы знаете Валерия Павловича?
— А почему он сам не может сказать? — недружелюбно ответила Варвара Сергеевна, чувствуя в этом любезном допросе какой-то подвох.
— Потому что нам важна не его, а ваша версия.
Все это время Самоварова старательно не смотрела на Валерия Павловича.
Дело было не столько в том, что он был явно заодно с этой женщиной, а в том, что она понимала, что выглядит неважно.
— Вы знаете… при всем уважении, я позволю себе не отвечать на личные вопросы.
— Значит, все-таки личные? — неожиданно улыбнулась невролог и снова переглянулась с доктором.
— Варь… — Валерий Павлович, скрипнув стулом, привстал и уж было собрался к ней наклониться, но врачиха жестом остановила его порыв.
— Я задам вопрос иначе, — не отступала невролог. — Когда вы видели Валерия Павловича в последний раз?
Самоварова задумалась.
В ее голове пронеся вихрь из ярких картинок.
Настолько ярких, что она даже почувствовала запахи.
Май, сирень, кафе, лавандовые эклеры, хлористо-спертый запах поликлиники, поломанные сигареты на столе у доктора, теплый дождь, мосты, каменные львы и пегасы, Шопен, созвучный дождю скрипучий диван…
У него взрослый сын, у нее взрослая дочь.
От него давным-давно сбежала во Францию жена, а сама она полжизни в разводе.