Когда диск заиграл по третьему кругу, под ногами Инфанты успело образоваться сплошное кровавое месиво, размазанное по толстой рулонной пленке.
Настало время огня.
Инфанта поднялась в каморку Жаруа.
На стуле, стоявшем возле узкой кровати, сколоченной кем-то из строителей, делавших хозяйке ремонт, висели брюки пса, на гвоздике за дверью — его единственная черная дырявая куртка, в которой она подобрала его на вокзале.
Напялив на себя штаны и куртку, Инфанта спустилась вниз.
В одном из кухонных шкафчиков отыскалась бутылка коньяка.
Выпив залпом полстакана и подвязав бечевкой спадающие штаны, она вышла на участок.
Дров в небольшом сарайчике, прошедшей весной сколоченном псом на дальнем конце участка, оказалось в достатке.
Разложенные в аккуратные рядочки, они, к счастью, не отсырели.
Мужик, чей участок располагался за общим забором, жил в городе и заезжал в коттедж только на длинные выходные — на майские или новогодние праздники.
Дождавшись, пока поленья в чугунке под чаном как следуют разгорятся, Инфанта вернулась в дом.
Надела резиновые хозяйственные перчатки и, засунув несколько мешков для мусора один в другой, отправилась в подвал за первой партией останков.
Время летело незаметно.
К вечеру на улице ощутимо похолодало.
Ноябрьский колючий ветер сурово дышал зимой. Немые свидетели — сосны склонили головы и глядели не то осуждающе, не то с состраданием.
Размер чугунка оказался удручающе мал.
Недолго думая, Инфанта вывалила содержимое мешка в пустой чан и обложила останки поленьями и щепой.
Сжигать надо было понемногу, иначе соседи учуют специфический запах.
Когда первая партия разгорелась, Инфанта, успев изрядно промерзнуть, вернулась в дом за коньяком.
Закинув вторую партию, вышла за калитку.
Обоняние — ее наказание, оно всегда было чересчур острым, улавливало мельчайшие оттенки запахов.
Глядя под ноги, она послонялась возле ближайших домов и убедилась, что с участка тянет дымом: тугим, дубовым, с легкой примесью мяса, как если бы здесь жарили шашлык.
Вернувшись, закинула в чан третью партию, затем спустилась в подвал, прихватив с собой ведро, хлорку и кучу разномастных тряпок.
Разложив останки по трем пакетам для мусора, тщательно вымыла стены и пол.
Запах хлорки привычно успокаивал. Закидывая в огонь следующие партии, она, хлебнув коньяка, возвращалась в подвал и, щедро разведя в воде хлорку, тщательно оттирала склизкий бетонный пол.
Ближе к полуночи сожгла и голову, засунув ее, расплющенную топором, не в чан, а прямо в чугунку.
Она почему-то была уверена, что мозги должны пахнуть чем-то особенным.
А что касалось сердца…
В кровавом месиве его уже было не сыскать.
Последними сожгла вещи: свои трусы и лифчик, куртку и брюки Жаруа.
Окровавленные мусорные мешки и пленку решила утром вывезти на свалку в паре километров от поселка.
Закончила уже под утро.
И только когда залезла в душ, почувствовала, как все тело, пронизанное невероятной усталостью, заныло, заорало нестерпимой болью, будто хотело быстрее выпустить из себя измученную, выжженую огнем душу.
Завернувшись в махровое полотенце и не включая в спальне свет, она рухнула ничком на кровать.
Около одиннадцати утра разбудил нахальный, громкий звонок в домофон.
Не ощущая ничего, кроме досады за то, что ее выдернули из тяжкого бесцветного забытья, Инфанта накинула халат и, с трудом передвигая по ступенькам затекшие от непривычной физической нагрузки ноги, спустилась вниз.
— Кто там? — рявкнула она в коробку на стене.
— Соседка ваша.
— Сейчас.
Набросив на плечи черную шубку из викуньи и обувшись в расшитые стразами угги, Инфанта вышла из дома и подошла к калитке.
— Доброе утро! — По ту сторону забора стояла довольно молодая, некрасивая, с дурной кожей женщина, одетая в теплый синий спортивный костюм и красную пуховую жилетку. На голове у нее была обтягивающая трикотажная шапочка, в ушах — беспроводные наушники, в руке — поильник с водой. Судя по взмокшей рыжеватой челке, выбивавшейся из-под шапочки, женщина только что закончила пробежку.
— Доброе! — прикрыв рот рукой, демонстративно зевнула Инфанта.
Встретившись взглядом со свинячьими глазками непрошеной гостьи, она почувствовала, как бешено заколотилось сердце, а мозг начал спешно выкидывать версии: «Жгли старый хлам»; «Некачественные дрова. Хотели проверить всю партию, вот и жгли до утра. Не спалось»; «Жарили с гостями шашлык».