В первые минуты студенты — парень и девушка — неумело, мешая друг другу, толклись возле Лили (так звали девушку), но затем, следуя командам Инфанты, одной рукой державшей больную, а другой — придерживавшей пилочку у нее во рту, наконец сумели подхватить на руки и понесли в здание. Сухонькая очкастая билетерша, растерянная и взбудораженная, бросилась следом.
Уложив припадочную на кушетку в комнате охраны, студенты оправились от шока и активно включились в процесс: девушка гладила подругу по мокрым грязным волосам, а парень, как велела Инфанта, следил за тем, чтобы она не прикусила себе язык. Убедившись, что билетерша вызвала скорую, Инфанта, лишившись пилочки, поспешила удалиться.
«Ма-а-а-ма! Ма-а-а-ма! — стучали в ее голове воспаленные, обращенные к безразличному небу беззвучные Лилины слова: — Ма-а-ма, мне больно! Ты делаешь мне очень больно!»
Под бешеный стук своего сердца Инфанта бросилась по лестнице в уборную. И, только зайдя в нее, поняла, что из-за этого инцидента попала в музей без билета.
Несколько раз понажимала кнопку диспенсера с мылом — он упрямо не откликался.
Чертыхаясь, долго держала руки под краном с теплой водой, пытаясь смыть со своих пальцев невидимые, успевшие пропитать ее кожу молекулы несчастной девчонки.
Поднимаясь по лестнице, она вновь почувствовала тревогу, еще большую, чем в предыдущий раз.
10
Анька, как обычно, пришла с работы раньше остальных.
Самоварова кромсала на кухне овощной салат.
— Мам, а что это лежит у нас в коридоре?
Отбросив нож, Варвара Сергеевна бросилась навстречу дочери и, едва справляясь с волнением, отодвинула с пути Аньку и открыла настежь входную дверь.
Игрушки на пороге не было.
Конечно, не было…
Час назад она сама, преодолевая омерзение, запаковала ее в мусорный мешок и отнесла на помойку.
— Что ты имеешь в виду? — бросила она с изумлением наблюдавшей за ее действиями дочери.
— Ну вот же! — Анька кивнула на пакеты с обновками, забытыми Самоваровой в коридоре.
— А… так, прикупила себе кое-что, — рассеянно ответила Самоварова, продолжая думать, правильно ли поступила, что выкинула игрушку. Отчего-то она была уверена в том, что эту мерзость не должны были видеть ее домашние.
— Мам, странная ты какая-то… — Отвернувшись, Анька снимала пальто. — Ты зачем дверь-то как ошпаренная бросилась открывать? Думала, раз Олег дежурит, я с любовником пришла и прячу его на площадке?
В интонации ее голоса не было и намека на шутку, лишь плохо прикрытое сарказмом раздражение.
— Все дело в Олеге! — снимая ботинки, продолжала озвучивать какую-то свою мысль Анька. — Он у врача не был тысячу лет.
— У них раз в год проводят диспансеризацию, — не сообразив, к чему дочь завела этот разговор, пожала плечами все еще взбудораженная Варвара Сергеевна.
— И толку? Ты не понимаешь, о чем я?
— Нет.
— У мужского врача он не был, — машинально погладив прильнувших к ней кошек, расправилась в полный рост Анька и посмотрела на мать тем воспаленным и беспокойным взглядом, который в последнее время так пугал Варвару Сергеевну.
— Насколько помню, обязательная диспансеризация госслужащих включает и уролога с гинекологом…
— Мам, ты нарочно прикидываешься? — злилась дочь. — В ваших ведомственных поликлиниках врачи годами не меняются, нормального осмотра не проводят и ставят печати на автомате.
— Ты думаешь, Олег чем-то болен? — с недоверием спросила Самоварова.
— Формально он не болен. Но у меня есть подозрение, что у него мертвое семя. Ему необходимо сдать расширенные анализы, и уж конечно, не в ведомственной клинике!
Анька, отодвинув ногой не отлипавшего от нее Пресли, схватилась за ручку двери ванной комнаты.
— Пожрать-то есть что-нибудь?
— Жаркое вчерашнее и салат только что приготовила.
— Жаркое позавчерашнее! — недовольно буркнула Анька и захлопнула за собой дверь.
— Не прошло и двух недель, как я на кой-то черт взвалила на себя стряпню, и ты уже разговариваешь со мной, будто с обслугой, — тихо, с обидой ответила ей Самоварова, глядя на закрытую дверь.
Она решила не хвастать обновками и, укоряя себя за расточительность, схватила пакеты, унесла в свою комнату.
«Марина Николаевна сказала, что чудо-женщина берет от тысячи до двух евро… По текущему курсу сколько это получается?.. Если у нее нет конкретного тарифа и она определяет сумму в зависимости от клиента, то… мы ж не богачи какие, не коррупционеры… — толкла она в голове не отпускавшие после встречи в кафе мысли. — Того, что осталось на карте, должно хватить… У Аньки, этой попрыгуньи-стрекозы, скорее всего, нет накоплений. А если и есть, лучше уж я заплачу, скрою от нее реальную стоимость… Хотя с чего это я так уверена, что она ее примет?»