— Есть машины, а есть «мерин», — не раздумывая, ответила она не своими — Петиными словами, и ей тут же стало неловко за эту банальность.
— Можно, я музыку поставлю? — Он кивнул головой на панель с аудиосистемой.
— Попробуй.
Через пару минут тыканья по кнопкам в салоне разлился хриплый, очень низкий, заходившийся в ненапускном отчаянии мужской голос.
— Странная музыка, — нахмурилась Инфанта.
— Этот исполнитель был популярен в девяностых, я тогда в Москве жил. А что ты делала в девяностых? Ходила в школу?
Она сглотнула.
— Как и все.
Меньше всего ей хотелось вспоминать, что она делала в девяностых.
Но он не стал развивать эту тему и молча уставился в окно.
Искоса поглядывая на его русый затылок, на крепкую, бычью, так не сочетавшуюся с симпатичным лицом шею, она вдруг поняла, что знала его еще задолго до своего рождения.
Фильм оказался тяжелым и глубоким, как и все, что происходило этой осенью в городе.
И снова аллегория: два человека, подписавшись на заработок на забытом Богом островке, — смотритель маяка и его помощник, агонизировали каждый в своем аду.
— Этот остров — чистилище, — взяв ее за руку, резюмировал он, когда в зале зажгли свет. — Прости, что выбрал столь неудачный фильм.
— Игра актеров выше всяких похвал. — Инфанта убеждала себя, что это всего лишь фильм и не стоит задумываться над участью героев всерьез.
В картине их карала за грехи стихия, высшая сила, управляемая Богом, а в ее личном сюжете правосудие будет вершить она сама, раз так вышло, что Бог не захотел ее услышать… Процесс уже не остановить, слишком долго она шла к тому, чтобы иметь возможность раздать по заслугам. И никаких перегибов! Двуличная тварь получит ровно то, что заслужила.
Зайдя в дамскую комнату, Инфанта первым делом отправила сообщение, над простеньким текстом которого раздумывала, наблюдая за страданиями экранных героев.
Безобидное и позитивное послание, сопровожденное символичной улыбкой, таило в себе гремучую возможность приступить к осуществлению следующей части плана.
Убрав мобильный в сумку, она не испытала ни радости, ни сожаления. Все шло, как и было задумано.
Он ждал ее при выходе из уборной.
При ярком электрическом свете она снова подметила, что он ее моложе.
— Есть хочешь или по домам? — Завидев ее, он быстро убрал мобильный в задний карман джинсов.
Ей показалось, что они заодно, что он тоже горит каким-то застарелым, разворошенным фильмом желанием восстановить справедливость.
Ей удивительно не захотелось привычного — остаться одной и толочь в голове бесконечные думы, которые практически ни на минуту на протяжении многих лет не оставляли ее в покое. Но именно эти думы, подпитываемые негативной энергией жалких существ, что приходили к ней на сеансы, и питали ее по-настоящему.
— Я после шести не ем…
— Это поправимо, — самонадеянно усмехнулся он, взял ее под руку и на ходу полез в приложение в телефоне, чтобы найти подходящее заведение для ужина.
Он не вполне был с ней, и она это хорошо ощущала. Но какая-то существенная часть его тем не менее была.
Что им двигало, любопытство к одинокой, молодой еще женщине, у которой в музее внезапно закружилась голова?
Нежелание возвращаться в пустой дом?
Или, напротив, протест против доставших чем-то родственников?
Она все еще не знала его имени.
Инфанта замедлила шаг, а затем, как вкопанная, остановилась.
Простое запоздалое открытие пронзило от ступней до макушки.
— Все хорошо?
— Угу, — едва выдавила она из себя.
Она не знала — хорошо это или нет.
Но с момента их знакомства она не «слышала» ни одной его мысли.
12
Чтобы успеть вернуться до прихода доктора, Варвара Сергеевна после скверно обернувшегося (как знала!) разговора с Анькой надела спортивный костюм и спустилась на первый этаж.
— Кто там? Варь, ты, что ли? — через некоторое время раздался из-за двери прокуренный старческий голос.
— Я, Маргарита Ивановна! — Самоварова нетерпеливо перетаптывалась на площадке.
«Уж давно бы пора выкинуть эти старые, разношенные, линялые тапки!» — глядя себе под ноги, раздраженно подумала Варвара Сергеевна.
Поскрипели замки, и Маргарита Ивановна открыла входную дверь.
В Вариной памяти она была другой — изумляюще энергичной, поджарой, с неизменной сигареткой в зубах.
В юности Маргарита Ивановна хотела стать актрисой, но судьба сложилась иначе — она стала инженером в конструкторском бюро, проектировавшем светильники для бытовых нужд.