— Чайку бы, — огорчившись, что чайник пустой, вздохнул Валерий Павлович.
«И как-то ведь обходился, пока у него жили, без этого ежевечернего опилкового чая!» — с раздражением подумала Варвара Сергеевна.
Травяной чай в этом доме заваривался либо Анькой, либо ею — для Аньки.
— Анюта у себя? — покрутив крышку чайника в руках, спросил Валерий Павлович.
— Ты задавал уже этот вопрос.
— Тогда я с нетерпением жду твой, — безо всякого интереса сказал доктор. — И еще чайку…
Варвара Сергеевна, было привставшая из-за стола, решительно присела обратно.
«Сначала чайку, а потом еще что придумает, глядишь, так и увильнет от разговора, сославшись на усталость».
— Валер, у тебя был кто-то из пациентов, у кого был бы пунктик на мусоре? — спросила она, внимательно наблюдая за реакцией доктора.
— Что ты конкретно имеешь в виду? — удивился он. — Есть множество расстройств, включающих фиксацию на чистоте. В основном — обсессивно-компульсивные.
— Я не про чистоту, а конкретно про пунктик на мусоре. Про случаи, когда человек, стремясь от него избавиться, привлекает к этому действию внимание окружающих.
— Опять, что ли, нам кто-то мусор под дверь подбросил?
— Валер, ты услышал мой вопрос? — с ходу начала закипать Самоварова.
От нее не укрылось, как внимательно глядел на нее доктор, будто что-то прикидывая про себя.
Да, все это время ей не хотелось посвящать его в подробности. Доктор был перегружен на работе, а если все же допустить, что злоумышленник стремился навредить именно ему, она и сама могла бы с этим разобраться, раз уж сидит дома. Ей всего-то нужны кое-какие вводные, которые он, принимая ее вопросы за блажь, не хочет ей дать!
— Под нашу дверь кто-то систематически подкидывает мусор, — окончательно разозлившись и на доктора, и на себя, констатировала она.
— Бред какой-то! — пожал плечами Валерий Павлович. — В подъезде есть камеры?
— Представь себе, нет! Так же, как и в твоем!
Самоварова решительно встала и, пройдя к электрическому чайнику, стоявшему на столешнице у плиты, с силой вдавила на нем кнопку. Обиженно посипев, чайник тут же отключился. Воды в нем было на самом дне. Зачем-то решив немедленно промыть чайник, она откинула крышку и, включив воду, поставила его в раковину.
— Было бы лучше налить фильтрованной…
— Спасибо, капитан Очевидность. Я не воду в него наливаю, а мою!
— Ты ходишь на курсы вождения? — наблюдая за ее действиями, словно невзначай спросил доктор.
— Ты намекаешь, что мне нечего делать? — продолжала злиться Самоварова.
Доктор привстал из-за стола и, мягко отодвинув Варвару Сергеевну, достал из шкафчика, висевшего над раковиной, чистый стакан.
— Так ты видела сегодня Аню? — наливая в него фильтрованной воды из кувшина, спросил он.
— Видела. Мы вместе ужинали.
Доктор жадно пил воду и глядел на нее в упор. В его взгляде Варвара Сергеевна уловила такое же внимательное напряжение, что читалось час назад во взгляде Аньки.
— И о чем разговаривали? — докапывался Валерий Павлович. — Неужели тоже о мусоре? — продолжал иронизировать он.
Варвара Сергеевна выключила воду и с грохотом поставила мокрый чайник на столешницу.
Доктор отставил стакан и поймал ее за руку.
— Варь… Твоя дочь сегодня была у моего хорошего приятеля, репродуктолога.
— И что? — Выдернув руку, она схватила кухонное полотенце и принялась вытирать подмокшее дно и корпус чайника.
— Она решилась на ЭКО.
— Это недопустимо! — залив в чайник воду и плюхнув его на нагревательный круг, воскликнула Самоварова. — Сначала надо проработать остальные, не опасные для здоровья способы!
— Потише… Варь, ей прежде всего надо успокоиться… И ты, как мать, как самый близкий человек, можешь помочь, сохранив благоприятную обстановку в доме.
Варвара Сергеевна бросилась к одному из кухонных ящиков и достала оттуда пачку глицина.
— Ты намекаешь, что я хреновая мать? — положив под язык сразу две таблетки, выдохнула она.
— Го-о-споди! — снисходительно и оттого еще более неприятно усмехнулся доктор, как бы не обратив внимания на блистер таблеток в ее руке. — У тебя включилась типичная женская логика. Любите вы с ходу все обобщать! Я ни на что не намекаю, а прямо говорю о том, что тебе, вместо твоего «мусорного» расследования, лучше быть повнимательнее к единственной дочери.
Рассасывая глицин, Самоварова тупо смотрела, как доктор, передвигаясь по кухне, периодически трогал нагревающийся чайник, открывал непочатую коробку с рассыпным иранским, кем-то подаренным чаем, доставал из шкафчика чашку, всем своим видом демонстрируя, что добавить к сказанному ему больше нечего.