И чем черт не шутит… отгремела бы бесшабашная студенческая свадьба, она захотела бы родить ребенка, который бы возвращался из школы в их уютную квартирку, идеально чистую, с запахом хлорки в санузлах и свежими цветами на круглом столе…
Позитивное мироощущение — замыленное словосочетание, смысл которого никому до конца не понятен.
Ясно одно — «позитивное мироощущение» нужно тому, кто пытается ради чего-то жить.
Инфанта накинула белоснежный шелковый, отделанный по вороту тонким кружевом халат и спустилась вниз.
Кофе ждал на столе.
Креманка с чилийской клубникой, два тоста цельнозернового хлеба, яйцо всмятку. Лучшего качества продукты привозились в дом службой доставки магазина фермерских продуктов и оплачивались ею онлайн. Немому слуге оставалось принять заказ и проверить содержимое пакетов.
После того как Жаруа, этот шелудивый пес, своими толстыми пальцами с вечно обрамленными траурной каемкой ногтями накрывал на стол, он сразу же исчезал в саду, а в плохую погоду прятался у себя в каморке. Он знал: она не любила, когда он маячил у нее перед глазами.
Она могла себе позволить цивилизованную прислугу — какую-нибудь чистенькую семейную пару из стран бывшего СНГ: образованную училку в белом накрахмаленном передничке, подающую завтрак, бывшего инженера, подстригающего кусты и каждый день надраивающего ее авто…
Беда в том, что люди, привыкая к стабильности, начинают любопытничать.
Беда в том, что большинство из них умеют говорить.
Обжившись, прислуга начинает лазить по шкафам и ящикам, совать свой нос в ноутбук. Прислуга прислушивается к разговорам, задает безобидные на первый взгляд вопросы.
Боялась она не раскрытия источника своих доходов.
Она была защищена Петей и на крайний случай налоговиком Максимом Тимофеевичем.
Она боялась своей биографии, хоть давно уже потравила ее хлоркой до дыр.
Несмотря на то что никому из окружающих не было до ее прошлого ни малейшего дела, в глубине души она надеялась, что рано или поздно появится кто-то небезразличный, как этот принц в неброском твидовом пиджаке.
Рано или поздно Даня может поинтересоваться, что за приемы она ведет два раза в неделю, напроситься к ней домой, захочет познакомиться с семьей и друзьями…
Инфанта, не доев яйцо, встала и придирчивым взглядом огляделась вокруг.
Гладко выкрашенные стены без единого пятнышка. Места, запачканные предыдущими жильцами, заново подкрашены Жаруа. Безликая недорогая мебель, потолок с подсветкой по периметру. На стене большие часы с аскетичным циферблатом.
Здесь не было фотографий, картин или безделушек, которые люди годами таскают с собой с места на место, не было книг с закладками, забытых чеков, записей на клочках бумаги.
На столе, рядом с недоеденным завтраком, дрогнул телефон.
Прилетела долгожданная ласточка: «Освобожусь в три. Рядом с телебашней есть неплохой китайский ресторан».
Инфанта усмехнулась — в этом был весь Даня.
Он не настаивал, но и не спрашивал, не навязывался, но и не ходил вокруг да около.
«Буду», — засунув в рот самую спелую клубнику, отбила она в ответ.
Сегодня приема не было, а до трех оставалось достаточно времени, чтобы подумать и набросать свою биографию.
Инфанта была пунктуальна. Но с нынешними пробками она была вынуждена смириться с чужими опозданиями. Она старалась рассчитать время так, чтобы прийти минут на пять раньше. И ее всегда удивляло, почему остальные, зная о том, как сложно передвигаться по городу, не могут поступать так же.
Она посмотрела на часы: было начало четвертого, а Даня еще не пришел.
«Наверное, задерживает начальство…»
Подозвав официантку, она заказала чайник жасминового чая.
В восемь минут четвертого Даня вошел в зал.
— Привет! — с шумом отодвинув стул, сел напротив. Глаза его довольно блестели. — Очень неплохо поработал! — первым делом похвастался он.
Глядя на его довольное, такое милое лицо, она почувствовала, как напряжение, в котором она находилась целых восемь минут, стало отпускать.
— А ты сегодня хмурая, — подметил он.
— Тебе показалось, — улыбнулась она, раздумывая, стоить ли говорить о том, что она не выносит опозданий.
— Давай поедим и поедем к тебе! — оглоушил Даня. — Ко мне, боюсь, не успеем, мама придет после шести.
Черт, она ведь как чувствовала…
— Ко мне нельзя.
— Дети, муж? — будничным, скрывавшим ревность тоном спросил он.