Эта девочка, немногословная и послушная, — не чета Аньке, — вызывала у Самоваровой странноватое ощущение. В ней читалась дикость, прикрытая заученной вежливостью и бедной, но аккуратной одеждой.
— Регина, иди-ка ты домой! — К четырем годам жизни Ольга до такой степени выдрессировала дочь, что та не только самостоятельно поднималась на пятый этаж, но и отпирала дверь.
— Мам, я тихо. — Девочка умоляюще косилась на мать и, расположившись напротив сидящих на лавочке приятельниц, сосредоточенно, будто выполняя серьезную работу, принималась играть одна.
Иногда мать ей уступала, но чаще не терпящим возражений тоном повторяла просьбу, и Регина, понурив голову, брела с игрушками к подъезду.
Подробности о романе с женатиком Варя никогда не озвучивала в разговорах с соседкой. И уж тем более не рассказывала про «пальчики-свирельки»!
Провожая в том мае взглядом тщедушную Регину, с трудом открывавшую тяжелую дверь подъезда, Варя не могла и подумать, что вскоре случится страшное, поразившее не только весь дом, но и суровые официальные органы событие.
Варвара Сергеевна зашла в подъезд. Поднявшись по ступенькам, остановилась возле двери Маргариты Ивановны и решительно нажала кнопку звонка.
— Варь, это ты? — через несколько минут раздался наконец знакомый хрипловатый голос.
— Я, Маргарита Ивановна!
Звякнули замки, и соседка, облаченная на сей раз в спортивный костюм, жестом крючковатой руки пригласила ее внутрь.
— Поболтать пришла? А я ведь знала, что снова придешь… — Зашаркав тапками, Маргарита Николаевна двинулась в сторону кухни. — Чайник поставлю, а ты проходи, садись!
Варвара Сергеевна поглядела на ее сгорбленную, прикрытую плюшевой олимпийкой спину.
Старость, как ее ни украшай, уродлива.
А часто еще и одинока.
Рано или поздно Анька так или иначе обзаведется ребенком — уж в этом Самоварова, зная упрямство дочери, не сомневалась. А сама она станет нерасторопной и неумелой, к тому же немолодой бабушкой. В другом образе она себя, хоть убей, представить не могла.
Квартиру придется разменивать — не может же она (тем более в статусе бабки) так и существовать у доктора на птичьих правах!
Даже если они распишутся, ей все равно нужна своя жилплощадь.
Всякое бывает — даже самые близкие, проверенные годами и совместно пережитыми трудностями, отходят в сторону, не удосужившись даже выслушать. Вспомнив про Никитина, Варвара Сергеевна почувствовала во рту горечь. Само собой, он будет защищать ту, которая подарила ему дочь и, как следствие, — обожаемого внука. Вопрос в другом: от кого защищать?! От Варвары, которая сейчас растоптана и ослаблена настолько, что даже визит к восьмидесятилетней соседке вызвал у нее тахикардию?
Валера со своим огромным профессиональным опытом мог бы помочь ей создать психологический портрет невидимого и сильного врага.
Но для этого придется попрать его мужское самолюбие…
Разве найдется мужчина, которому понравится, пусть даже через столько лет, узнать про «пальчики-свирельки»?
— Варь, ты чего истуканом застыла? — Маргарита Ивановна держала в руках поднос все с тем же пузатым клоунским чайником и вазочкой с печеньем.
— Я помогу! — Самоварова быстро выхватила поднос из морщинистых рук соседки.
Поднос задрожал, чашки накренились, зазвенели, ударившись о чайник, ложки.
— Давай-ка ты поаккуратней! — удивленно поглядела на нее старушка.
Варвара Сергеевна прошла в гостиную и кое-как выгрузила содержимое подноса на журнальный столик.
Дождавшись, пока соседка, бросая на нее косые взгляды, разлила по чашкам чай, подавленная Варвара Сергеевна, не вполне понимая, что все же ее принесло к домушнице, невнятно промямлила себе под нос:
— Маргарита Ивановна… Я так… забежала поболтать…
— Да уж, вижу, что не за солью пришла, — устроив свое высохшее тело в кресло напротив, понимающе кивнула та.
23
С утра Инфанту пронзила одна запоздалая, гадкая мысль.
Та случка с Жаруа… Бред, дурной сон…
До появления Дани она несколько лет не жила с мужчинами, и бдительность ее, в отсутствии практики, притупилась.
Она лежала на кровати и, глотая омерзение, пыталась вспомнить — не заронил ли он в нее свое собачье семя. Как это было? По секундам. Ну?
Нет, думать об этом было выше ее сил…
Не столько ответ на этот вопрос, сколько само воспоминание, позволь она ему стать проблемой, могло привести к непоправимым последствиям.