Вспомнив о его ране, она потянулась к рюкзаку за аптечкой и замерла. Ее рюкзак! Она оставила его на взлетной полосе. Быстро перебрав в уме его содержимое, София расслабилась. Там не было ничего, что могло бы ее выдать, но она осталась без аптечки, еды и воды.
Митч похлопал по своим карманам.
— Вот дерьмо! Они забрали мой бумажник, телефон и пистолет. У тебя есть мобильный? — спросил он, застегивая пуговицу на джинсах.
— Здесь связи нет.
— А где есть? Мне нужно сделать звонок. И чем раньше, тем лучше.
Она вздохнула. Другого выхода не было. Ближе всего был ее дом.
— У меня есть стационарный телефон.
— Близко? — с надеждой спросил он.
— Нет. Около двадцати миль по бездорожью.
— А по дороге?
— Пятьдесят.
— Проклятье! Мне придется снова довериться твоему ночному зрению, не так ли?
— Да, — ответила она, затем пристегнула нагрудную защиту и надела шлем.
Митч наморщил свой заостренный нос и почесал рукой щетину на подбородке. Его длинные, черные ресницы были такого же цвета, как и его коротко подстриженные волосы. А его неповрежденный глаз уставился на девушку с явным беспокойством.
— Расслабься, Митч. Я довезу нас целыми и невредимыми. Мы только что ускользнули от смертельной опасности и почти не пострадали, так что до моего дома мы точно доберемся.
— Очень смешно, — невозмутимо заявил он, — второго шлема, как я полагаю, у тебя нет?
— Нет, но если мы перевернемся, то я постараюсь приземлиться на правую сторону, чтобы твой левый бок не пострадал еще больше.
Он криво усмехнулся.
— Уж лучше терпеть твои жалкие попытки пошутить, чем умереть. В конце концов, у тебя хоть приличный мотоцикл. Мое хрупкое мужское эго не выдержало, если бы меня спасла леди на скутере.
С учетом того, что ей пришлось взять пассажира, дорога домой заняла в два раза больше времени, чем обычно. На протяжении всего пути Митч держал ее талию мертвой хваткой. Он бормотал и ругался себе под нос, но все же сумел приноровиться к движению мотоцикла.
Глава 2
Когда они доехали до ее дома, он с трудом слез с мотоцикла, так как у него уже подкашивались ноги. Пятно крови на его рубашке стало еще больше. София сбросила свой шлем и снаряжение в кучу, и, бросив мотоцикл возле навеса, провела его в гостиную.
Внутреннее убранство маленького домика, расположенного в горах, было совершенно обычным — удобные кресла, накрытый пледом диван, на полу лежала искусственная медвежья шкура, а стены были украшены картинами животных.
— Сядь, а не то сейчас упадешь, — сказала София и подвела его к дивану.
— Ты включишь свет или ты забыла уплатить счет за электричество? — нервно спросил он ее.
София закрыла на секунду глаза, собираясь с силами для трудного объяснения. Жаль, что телефона больше нигде не было, а то бы она избежала всего этого.
Волнуясь, она сказала:
— Я не выношу яркий свет.
— Не выносишь свет? Как вампир? — Его замешательство переросло в тревогу.
Она вспыхнула и раздраженно ответила:
— Если бы! Вампиры хотя бы могут в кино сходить!
Митч решил, что девушка, наверное, немного не в себе, и произнес успокаивающе:
— Слушай, все, что мне нужно, так это воспользоваться твоим телефоном.
Она вздохнула. «Не надо было начинать эту вампирскую хрень!».
— Извини. Я, наверное, плохо объясняю. Отвыкла уже. — София снова вдохнула. «Пора солгать, как обычно». Она с радостью рассказала бы правду, но кто же ей поверит? Поэтому она сказала:
— У меня редкая болезнь, называется эритропоэтическая протопорфирия или сокращенно ЭПП. Свет убивает мои красные кровяные тельца, и мне приходится избегать любого яркого света, поэтому я и живу в этой глухомани без телевизора, компьютера и … — «не контактирую с людьми». Но это прозвучало бы жалко.
Несмотря на это, ее рассказ встревожил его еще сильнее. И она удивилась, с чего бы это.
— А что ты делаешь, когда встает солнце? — поинтересовался Митч.
«Прячусь в свой гроб».
— Днем я сплю.
У него было странное… обеспокоенное выражение лица. Может, он пытался найти слова сожаления или поддержки, слова, которые ей были вовсе не нужны. Не давая ему заговорить, она произнесла: