– Так, я знаю, что ты очень важная персона, но дама-то кто? – Она оглушает Джонатана мерзким, хриплым смехом, который еще долго булькает и сипит в его ушах.
Они сидели бок о бок на крыше Чикаго-Хауз, пили водку и глядели на звезды. За время полета она не проронила ни слова. Он предложил ей поесть, но Софи отказалась. Он укрыл ее плечи шалью.
– Роупер – самый страшный человек в мире, – вдруг заявила она.
Джонатан не смог бы утверждать, что хорошо разбирается, кто есть кто в этом мире. Он предпочитал никого не судить. Он считал, что во всем надо винить прежде всего самого себя.
– Мне кажется, в его деле нельзя оставаться чистеньким, – сказал он.
– У него нет оправданий, – возразила Софи, ей не понравился его примирительный тон. – Он богат. Он белый. У него отличное здоровье. Он родовит, прекрасно образован. Он обаятелен. – По мере того как Софи перебирала достоинства Роупера, он становился все отвратительней. – Он запросто со всем миром. Он с ним на «ты». И он же хочет его уничтожить. Чего ему не хватает? – Она помолчала, ожидая, что Джонатан отзовется, но не дождалась. – Как он стал таким? Ведь не на улице рос. Счастливчик. Может, вы знаете, мистер Пайн? Вы ведь тоже мужчина.
Но Джонатан не знал. Он смотрел на очертания ее изуродованного лица на фоне ночного неба. «Что же вы будете делать? – мысленно спрашивал он ее. – И что я?»
Он выключил телевизор. Война прекратилась. "Я любил тебя. Избитая, изуродованная, ты нравилась мне и такая, когда мы шли рядом мимо храмов Карнака. «Мистер Пайн, – говорила ты, – пришла пора повернуть реки вспять».
Было два часа ночи – время обычного для Джонатана ночного обхода. Джонатан, как всегда, начал с вестибюля. Он стоял посреди ковра, там же где и Роупер вечером, и вслушивался в ночные звуки отеля, днем заглушаемые движением и суетой: жужжанием пылесосов, гудением топки, звоном посуды на кухне, шагами официантов на черной лестнице. Он стоял там уже не первую ночь, воображая, как она выходит из лифта в темных очках, поднятых на лоб, – и лицо ее так же прекрасно, как прежде, – пересекает холл и, остановившись перед ним, насмешливо разглядывает его, как будто выискивая изъяны. «Вы мистер Пайн. Совершеннейший представитель английской нации. Вы предали меня». Старина Горвиц, ночной портье, прикорнул в своем углу. Спал, уронив стриженую голову на руку. «Ты все еще беженец, Горвиц», – подумал Джонатан, отставляя пустую чашку из-под кофе на безопасное расстояние. Вперед и вперед. Вздремнуть – и опять вперед.
За регистрационной стойкой фрейлейн Эберхардт сменила фрейлейн Випп, седая услужливая дама с вечно застывшей улыбкой на губах.
– Можно посмотреть документы прибывших, фрейлейн Випп?
Она подала ему заполненные анкеты. Александр, лорд Лэнгборн, – вне всякого сомнения, Сэнди. Адрес: Тортола, один из Виргинских островов, принадлежащих Великобритании. Занятие, как обозначил его Коркоран, пэр Королевства. В сопровождении жены Кэролайн. Никакого намека ни на длинные волосы, завязанные хвостом, ни на то, чем еще может заниматься пэр Королевства, кроме того как быть пэром. Онслоу Ричард Роупер, занятие – директор компании. Джонатан наскоро перелистал оставшиеся бланки. Фробишер Сирил – пилот. Некий Макартур, некий Дэнби – служащие компании. Прочие ассистенты, пилоты, телохранители. Инглис Фрэнсис, из Перта, Австралия – надо полагать, Фриски, инструктор по спорту. Джоунс, Тобиас, Южная Африка, – это Тэбби, атлет. Он намеренно оставил ее напоследок, как самую любимую из всех дорогих сердцу фотографий. Маршалл, Джемайма У., адрес, как и у Роупера, абонентский ящик в Нассау. Англичанка. Занятие – чудовищным почерком майора – наездница.
– Сделайте мне, пожалуйста, копии, фрейлейн Випп! Мы готовим отчет о завсегдатаях Башни.
– Разумеется, мистер Пайн. – Фрейлейн Випп унесла документы в конторку.
– Спасибо, фрейлейн Випп, – сказал Джонатан.
Он вспомнил, как снимал фотокопии в отеле «Царица Нефертити», а Софи курила и наблюдала за ним: «А вы разбираетесь», – сказала она. «Да, я разбираюсь. Я шпионю. Я предаю. Я люблю, когда уже слишком поздно любить».
Еще один солдат на посту – фрау Мертан, телефонистка, в крохотной комнатушке.
– Guten Abend[6], – фрау Мертан.
– Доброе утро, мистер Джонатан.
Они всегда так шутливо здоровались.
– Война в заливе идет как надо? – Джонатан взглянул на информационный бюллетень, свисающий с принтера. – Бомбардировка продолжается с неослабевающей силой. Тысяча самолето-вылетов. Как говорится, вместе веселее.
– Столько денег на одного араба, – неодобрительно отозвалась фрау Мертан.