— Шеф, это, похоже, тот самый самолет, военный. Я проверял… У них пулеметы, они все держат под обзором…
— Заправили их? — перебил диспетчер.
— Заправили, я проследил.
— Так вот, Миша, иди к себе и ни о чем не болтай. Я потом все расскажу тебе. Так надо. Кстати, разыщи сводку погоды на ближайшие сутки… Товарищ капитан! — позвал он, открывая дверь. — Все в порядке, машина заправлена.
— Спасибо, товарищ, не знаю, как вас… Я тут немного поскандалил, так вы не держите зла на меня, сами знаете, каково нам… Ну, до встречи, авось, увидимся еще!..
— Прощайте, Сурцов.
«Сказать ему, какой нынче год? И вообще — имею ли я право отпускать их? — мучительно размышлял диспетчер. — Но их все равно не удержать, у них приказ… Нет, капитан, никогда мы не увидимся больше. Гроза еще не кончилась, она ждет вас на вашем пути. И если это гроза забросила ваш С-47 в наши дни, то она должна помочь вам выбраться к себе…»
Он выключил внутреннее освещение, встал у окна. Сурцов уже подходил к самолету. У диспетчера вдруг возникла странная, почти безумная мысль: ведь не поздно, еще есть возможность попытаться изменить свою судьбу, жизнь, стоит только крикнуть, остановить…
— Послушайте, шеф, — донесся до него голос студента. — А вам эти люди не кажутся подозрительными? Меня что-то смущает тип их самолета… Ни разу не приходилось видеть.
— Обыкновенный С-47, — рассеянно сказал диспетчер. — Ночной бомбардировщик американского производства.
— Что?! — воскликнул студент.
Но диспетчер не успел ответить. Внизу взревели двигатели, из носовой части бомбардировщика в темноту ударил слепящий луч прожектора, метнулся прощально крест-накрест и уперся в утрамбованную до твердости камня полосу.
Диспетчер закусил губу. «Сейчас, сейчас…» — шептал он, но не двигался с места. Вдруг он услышал голос студента:
— …документы, вы смотрели у них документы?
— Смотрел, Миша. Документы в порядке.
«Хотя и датированы 43-м годом, — добавил он про себя, — но дело разве в этом? Дело в том, удастся ли им вернуться обратно, в свой мир, в свое время? Впрочем, они доберутся до цели, они не могут не добраться до нее, чего бы это им ни стоило! Такое уж было время и такие люди…»
Бомбардировщик уже с ревом пронесся над аэродромом и ушел в темноту и ночь, навстречу огненным всполохам грозы, а диспетчер все стоял у окна. Наконец он повернулся к студенту, изучавшему сводку погоды, сказал:
— А знаешь, Миша…
— Что? — поднял брови студент.
— Жалею я, почему не улетел вместе с ними…
