— Сказал, что конверт у меня, и назначил встречу там, где она и планировалась, у дома Драго на берегу в восемь часов.
Грэхем посмотрел вдоль пляжа Леми.
— Анонимный звонок?
— Да. Поэтому я и уверен, что он приедет. Он будет заинтригован.
Колчинский вытянул шею и с интересом обозревал пустынный дом на берегу; дом стоял на холме и смотрел на пляж.
— Оттуда, должно быть, открывается потрясающий вид, несправедливо, что такой дом принадлежит одному человеку, правда? Пляж всего в пятнадцати ярдах.
— Рай для эротоманов, — усмехнулся Грэхем.
— Есть доля иронии в том, что в этом доме поселился женоненавистник, — ответил Колчинский, стряхивая пепел с кончика сигареты.
— Похоже, мы уже не одни, — провозгласил Грэхем, когда темноту прорезали две горящие фары на подъездной дороге.
Колчинский взглянул на часы на приборной панели:
— Восемь часов ровно. Юрий не изменил своих привычек.
В двадцати ярдах от фургона остановился черный «БМВ-7321». Водитель открыл заднюю дверь, вышел Леонов, одернул свой светлый пиджак, прошел вперед и остановился на полпути между машинами. Он прикрыл глаза ладонью, чтобы свет фар фургона не слепил и не мешал рассмотреть приближающегося человека.
— Сергей? — удивленно воскликнул он. — Что ты здесь делаешь? Где Драго?
— Драго мертв. Я здесь, чтобы поставить точку в его деле. Кстати, как мне называть тебя? Юрием или Галкой?
Леонов, который уже оправился от первоначального шока при виде Колчинского, холодно улыбнулся:
— А ЮНАКО здесь при чем? Я думаю, ты еще работаешь там?
— Что должен был получить Драго? — спросил Колчинский, пропуская мимо ушей вопросы Леонова.
— Полмиллиона долларов в виде необработанных алмазов.
— Маловато, — презрительно бросил Колчинский. — Меня занимает одна мысль. Если список должен был быть возвращен ЦРУ, что же должно было попасть в КГБ?
— Имена четырех других двойных агентов, которых уже раскрыли. Двоих русских, одного из Болгарии и одного из Польши. Все, как и в подлинном списке «Четверки».
— Но для чего, Юрий? Зачем этот обман?
— Ты мог бы это понять, Сергей. Я ненавижу диктатуру и репрессии прошлого не меньше, чем ты. И сейчас благодаря усилиям таких людей, как мы, все меняется к лучшему.
— Разница в том, что я открыто выражаю свои взгляды, а также никогда не предавал и не продавал своих коллег ЦРУ.
— И что хорошего принесли тебе твои принципы? Тебя изгнали на Запад в качестве военного атташе и тебе больше никогда не пользоваться доверием КГБ.
— По крайней мере, моя совесть не тревожит меня по ночам. А твоя?
— Сергей, я пришел сюда не для того, чтобы обмениваться идеологическими уколами. Я пришел за списком.
— Он не продается.
— Мне нужен список, Сергей, и, если потребуется, я возьму его силой. — Леонов показал на своего шофера, стоявшего у него за спиной. — Майор Николай Злотин, один из лучших офицеров спецназа. Я специально выбрал его, чтобы он сопровождал меня сюда.
— Я слышал о Злотине. Думаю, он один из лучших. Как и мой шофер. Уверен, ты знаешь его. Михаил Грэхем.
Леонов посмотрел мимо Колчинского, но все, что он мог различить, это силуэт Грэхема, стоящего рядом с фургоном.
— Теперь все понятно. Я думал, он пошел в ЦРУ после того, как ушел из «Дельты», поэтому я и прикинулся, что не узнал его на вечеринке у Шредера.
— А это оказалась ЮНАКО, — сказал Колчинский.
— Я могу поднять цену до одного миллиона долларов, — без обиняков заявил Леонов. — Алмазы в машине. Бери их, Сергей, а мне отдай список.
— Зачем ЦРУ платить миллион долларов за четыре кодовых имени, которые они и так знают? Дело в чем-то другом, не так ли?
Леонов долго молчал, затем кивнул:
— Брэду Холдену удалось вскрыть три системы защиты информации, чтобы проникнуть в программу «Альфа». Кроме четырех агентов, только пять человек в ЦРУ знали о ее существовании. «Четверка» последние шесть лет была отлично защищена.
— А как же тогда Холдену удалось вскрыть системы защиты?
— Он помогал создавать программу «Альфа». Только случай позволил ему найти правильную комбинацию и снять защиту. Но как только он овладел четырьмя кодовыми именами, он перевел все досье из программы «Альфа» в другой файл. Никто не знает в какой. Он разрушил все три системы защиты и заменил их одной. Драго приказал Холдену написать новый код на листке с именами и собирался передать все это КГБ, чтобы подтвердить подлинность досье. Как ты знаешь, в КГБ есть профессионалы, которые имеют круглосуточный доступ в компьютерную сеть Лэнгли, и со временем они сняли бы единственную защиту и нашли досье. ЦРУ должно получить код, чтобы первым найти досье и защитить его своей системой защиты. Сергей, ты должен отдать мне список.
Колчинский вытащил из кармана распечатанный на принтере листок и отдал его Леонову.
Леонов осмотрел его с двух сторон и с ужасом уставился на Колчинского:
— Но здесь нет кода!
— Либо Холден не напечатал его, надеясь выкачать из Драго еще денег, либо Драго сам убрал его, надеясь получить деньги от ЦРУ. Этого мы никогда не узнаем, никогда.
Колчинский повернулся и пошел к фургону.
— Что произошло? — спросил Грэхем.
— Этого мы никогда не узнаем, Михаил, никогда, — пробормотал Колчинский, глядя на жалкую понурую фигуру Леонова, который медленно брел к «БМВ».
Грэхем решил, что ждать больше нечего, и включил зажигание. На лобовое стекло упали первые капли дождя. Он посмотрел на небо — похоже, дождь зарядит на всю ночь. Затем вновь посмотрел на небо, нет, это всего лишь интуиция.