Шредер расколол общественное мнение. Одни считают его спасителем, другие — гангстером, который установил в фавелах свои порядки.
— Ты тоже считаешь его гангстером? — спросил Грэхем.
— Я знаю, что он убийца. У меня есть список четырнадцати человек, про которых точно известно, что их убил Драго за последние четыре года. Все они получили пулю в сердце из пистолета «КЗ-75». С этим пистолетом Драго не расстается. Список лежит в моей машине за гостиницей вместе с двумя пистолетами системы «беретта» и браунингом — мне сказали, чтобы я дала вам оружие.
Витлок осушил стакан.
— Ну что ж, пошли.
Грэхем поднялся.
— А мы сегодня будем иметь удовольствие побывать в компании Драго в клубе «Ривьера»?
Сиобан улыбнулась:
— Несомненно.
Сиобан отвезла их в гостиницу, а затем направилась к ближайшему телефону-автомату в громоздкой желтой будке на углу улицы. Она нашарила у себя в сумочке жетон, опустила его в щель и набрала номер первого секретаря американского консульства, который был ее шефом с начала ее работы в ЦРУ. На другом конце линии сняли трубку:
— Кесей Морган у телефона, добрый день.
— Кесей, это Сиобан.
— Ну как; все в порядке?
— Как и ожидалось. Расскажу подробнее при встрече. Где встретимся?
— В обычном месте. В течение часа.
Обычно они встречались на скамейке у спокойной речки в «Parque da Cidade» — тихом сквере между кварталами Сан Конраду и Леблоном.
Первой приехала Сиобан, присела у реки и стала крошить мускусным уткам привезенный с собой хлеб.
— У них, наверное, уже выработался рефлекс, как у собак Павлова, — раздался за ее спиной голос. — Страшно подумать, что произошло бы, если бы ты приехала сюда без хлеба.
— Уверена, они пережили бы это потрясение, Кесей, — с улыбкой ответила Сиобан. Она встала и села на скамейку рядом с ним.
Кесей Морган был высоким угловатым господином лет пятидесяти пяти; в дипломатическом корпусе он служил уже тридцать лет, из них двадцать шесть был оперативным работником ЦРУ. Он закурил и положил пачку обратно в карман пиджака.
— Ну, и к чему вы пришли с нашими коллегами из ЮНАКО?
— К тому же, о чем мы договорились прошлой ночью, — ответила она и рассказала, как прошла утренняя встреча.
— Стало быть, о конверте они не поминали?
Она бросила несколько кусочков хлеба четырем уткам, которые нетерпеливо топтались на берегу.
— Абсолютно. Но это не значит, что они не знают о нем. Помни, мы имеем дело с профессионалами, Кесей.
— Я ни на минуту не забываю об этом, — пробормотал он, сделав еще одну затяжку. — Сегодня утром пришло задание из Лэнгли.
— И что? — спросила она, остро взглянув на него.
— Конверт прибыл вместе с картиной. Более того, завтра вечером на карнавальном приеме Шредера Драго должен встретиться с офицером КГБ и передать ему конверт. Ты должна изъять его. Это единственная возможность.
— Кто конкретно из офицеров КГБ должен встретиться с Драго?
— Этого они не сообщили.
— Ты хочешь сказать, могли бы сообщить? — взорвалась она. — Подумай, Кесей, если Лэнгли знает, что КГБ кого-то послало на встречу с Драго, уж тем более им известно, кто этот человек. К чему эта игра?
— Не наше дело задавать вопросы, — ответил он со вздохом.
— Да, не наше, наш долг тупо повиноваться, — раздраженно констатировала она. — А исполнять их замыслы должна я, конверт для них добывать мне. Если они мне не доверяют, какого черта они завербовали меня?
— Я могу понять твое раздражение...
— Как? Тебе же никогда не приходилось быть в моей роли.
Она немедленно пожалела о том, что сорвалось у нее с языка, и сжала ему руку:
— Прости, Кесей, я не хотела тебя обидеть. Лэнгли заставляет меня иногда работать в таких условиях, что...
— Иногда? Да ты вспомни, хоть когда-нибудь были у тебя благоприятные обстоятельства для выполнения задания!
Она слегка улыбнулась и бросила остатки хлеба в воду.
— Я могу понять, что они не хотят раскрывать содержания конверта, но для меня совершеннейшая загадка, почему они скрывают имя агента, которого направил КГБ. Они же первыми вцепятся мне в глотку, если Драго передаст ему конверт, прежде чем я перехвачу его. Если же я перехвачу конверт, я буду знать, что это за агент. Неужели неясно?
Морган кивнул:
— Я тебя прекрасно понимаю, но, Сиобан, я ничего не могу изменить.
— Позвони в Лэнгли, заставь их подумать.
— Это бесполезно, никто в управлении не знает, кто этот человек.
Она нахмурилась.
— Не понимаю, — сказала она озадаченно.
— Решение было принято на самом высшем уровне, поэтому имя держат в секрете.
— Кем? — спросила она.
— Президентом и директором управления.
— В конце концов не важно, — сказала она в замешательстве. — Но наши люди в КГБ конечно же знают, кто это?
Он покачал головой:
— В КГБ тоже знает только начальство.
— Кесей, что за чертовщина скрывается в этом конверте?
Морган бросил сигарету и раздавил ее ногой.
— Вчера под строжайшим секретом мне кое-что рассказали. Со мной будет все окончено, если что-нибудь просочится наружу, но мы с тобой всегда были откровенны друг с другом и в любом случае, как ты сказала, именно тебе предстоит завладеть конвертом завтра вечером.
Он посмотрел себе под ноги, затем медленно поднял глаза и, глядя ей в лицо, спросил:
— Ты когда-нибудь слышала о программе «Альфа»?
— Да, конечно. Ее содержание знают только несколько человек.
— Включая президента и директора ЦРУ.
— Ты хочешь сказать... — Она подалась вперед, ее глаза изумленно раскрылись.
— Содержание конверта имеет отношение к программе «Альфа», это все, что мне сказали.
— Но как мог такой человек, как Драго, завладеть подобной информацией?
— Больше я ничего не знаю.
Морган поднялся и посмотрел на нее.
— Это идет из самых верхов.
— Каких верхов?
— Ладно, хватит — мне ни разу не приходилось разговаривать с президентом по этому поводу, — ответил он и через газон направился к дороге.
Она улыбнулась и вытряхнула крошки из сумки прямо в середину копошащихся уток.
Глава 8
Когда такси остановилось у клуба «Ривьера» на авениде Виейра Санто рядом с набережной Ипанема, Грэхем уже был весь мокрый. Он взглянул на часы: без двадцати девять. Сиобан сказала, чтобы они были на месте в половине девятого. Но в конце концов здесь это было в порядке вещей — кариоки никогда не отличались пунктуальностью. Он заплатил водителю и выбрался из такси. На нем был черный вечерний костюм, черный галстук и белая рубашка от Кардена, на поиски которой он потратил чуть не полдня. Сабрина, наоборот, занялась своим туалетом перед самым выходом; она надела черное, свободного покроя платье и черное болеро. Она решила ограничиться минимумом украшений — брильянтовые сережки и сверкающее ожерелье; собранные в пучок волосы придавали ей особую утонченность и изящество.
— Прекрасно выглядишь, — нехотя выдавил он, помогая ей выйти из такси.
— Спасибо, — ответила она с улыбкой, понимая, что, возможно, это единственный комплимент, который она услышит сегодня вечером.
— Дай руку.
— Что? — спросила она.
Он протянул ей свою руку.