Его размышления были прерваны, когда Сабрина и Сиобан направились к выходу. Он снял трубку ближайшего телефона и ткнул пальцем в одного из двух охранников:
— Вызови срочно ко мне Лаваля!
Затем позвонил в регистратуру.
— Мариза? — сказал он прежде, чем та отозвалась на звонок.
— Да.
— Говорит Драго. Я звоню из комнаты охраны. Если мисс Санто Жак или миссис Грэхем воспользуются телефоном регистратуры, я хочу знать, кому они звонили.
— Да, сэр.
Он бросил трубку; в комнату вошел Жан-Мари Лаваль, сорокапятилетний, неприятный внешне человек с ухоженными черными усиками и рябыми щеками. Он был старшим офицером тонтон-макутов, прежде чем бежал с Гаити после крушения династии Дювалье в 1987 году. Но об этом знал лишь Драго. Официально он был лейтенантом и командовал охранниками в клубе «Ривьера». А неофициально — доверенным лицом Драго по контролю за обитателями фавел.
Драго показал на экран монитора, на котором было фойе. Сиобан стояла у регистратуры, плотно прижимая трубку к уху, и тихо с кем-то разговаривала. Затем она положила трубку и что-то сказала Маризе, которая подошла к стойке и достала телефонную книгу в кожаном переплете, предназначенную для персонала и посетителей клуба. Сиобан нашла нужный номер, набрала его и протянула трубку Сабрине.
— Кто эта блондинка? — спросил Лаваль"
— Это мне и нужно знать.
Сабрина повесила трубку, и Сиобан снова поманила Маризу, коротко ей что-то сказала, и та дала ей фирменный конверт клуба. Сиобан вытащила конверт из свое и, сумочки, переложила записку в клубный конверт и запечатала его. Она написала на конверте ручкой Маризы и поспешно вышла из клуба.
Мариза позвонила Драго, и тот молча выслушал ее доклад.
— Ты знаешь человека по имени Карлос Монтеро? — спросил он Лаваля.
— Да, сэр. Плут, который работает информатором и на это живет.
— Ясно. Похоже, этот Монтеро послал мисс Санто Жак какое-то письмо и попросил встретиться с ним, чтобы обсудить какое-то дело. Однако она не может с ним встретиться. На встречу пойдет человек по имени Витлок. Встреча назначена в кафе «Кана» через час. Поезжай к Монтеро и узнай, что было в этом письме. Но дождись, пока уйдет Витлок. Важно, чтобы он не знал, что мы вышли на него.
— Понял, сэр. За ним нужно установить слежку?
— Необязательно, я знаю, где он остановился.
— Как поступить с Монтеро после того, как он все расскажет? — спросил Лаваль.
— Как обычно. Тело бросишь в залив Ботафогу. Остальное сделают акулы.
Лаваль вышел.
Через какое-то время Драго снова посмотрел на мониторы и увидел, что Сабрина и Сиобан идут через казино к бару. Теперь главная задача — установить, кто такие Грэхем и Витлок. Как только он поймет, с кем имеет дело, он их прикончит.
Витлок провел вечер у себя в номере, шагая JH3 угла в угол. Когда он начинал думать о возвращении в Нью-Йорк и о встрече с Кармен, в голове его все путалось. С одной стороны, ему хотелось позвонить ей и успокоиться, услышав звук ее голоса, но с другой стороны, ему хватало ума, чтобы понять: любой поспешный шаг лишь увеличит пропасть в их отношениях. Кармен нужно время, чтобы подумать обо всем в одиночестве, это он особенно понял после их последнего разговора, однако нетерпение все сильнее одолевало его, и он дважды хватался за трубку телефона, собираясь позвонить ей. В конце концов он все же справился с собой.
Позвонила Сабрина.
Перспектива встречи с информатором Сиобан сразу вдохновила его, она позволяла ему отвлечься от личных проблем. Несмотря на жару, он надел легкий пиджак, чтобы замаскировать кобуру с браунингом и, взяв в регистратуре конверт, который оставили для него, вышел на улицу и сел в такси.
Кафе «Кана» находилось на авениде Президенти Варгас, одной из самых деловых улиц в городе. Витлок заплатил водителю и на мгновение задержался в дверях маленького заведения, чтобы оценить обстановку. Сабрина сказала, что Монтеро носит очки, что ему тридцать лет, что он лысеющий мужчина и что он будет сидеть за третьим столиком от двери. Он был на месте; в одной руке чашка кофе, в другой — пончик, перед ним — развернутая газета. Витлок закрыл дверь, подошел к столику и сел напротив Монтеро.
— Место занято, — сказал Монтеро, не поднимая глаз. — Я жду приятеля.
— Он уже пришел.
Монтеро подозрительно посмотрел на него.
— Докажите.
Витлок бросил конверт на стол.
Монтеро вскрыл его, пробежал глазами записку и протянул ее Витлоку:
— Извините за недоверие, но мисс Санто Жак сказала, что со мной встретится англичанин, и я решил подстраховаться... — сказал он, смущенно пожимая плечами.
— Вы, конечно, ожидали белого?
Монтеро виновато кивнул:
— Надеюсь, я не обидел вас.
— Ничуть.
Витлок взглянул на официантку:
— Кофе, пожалуйста.
— Попробуйте пончики, — сказал Монтеро, дожевывая один из них. — Во всем городе таких не найдешь!
— Нет, только кофе, — сказал Витлок склонившейся над ним официантке и повернулся к Монтеро. — Где вы так научились говорить по-английски?
— В вечерней школе. Я был гидом англо-говорящих туристов, пока не нашел более выгодное дело — извлекать прибыль из преступного мира. Ладно, расскажу, что я подслушал вчера ночью.
Монтеро откусил пончик и, не переставая жевать, заговорил:
— Я сидел в баре на авениде Пастер, когда туда зашли пятеро мужчин и сели за соседний столик.
Витлок схватил Монтеро за запястье, когда тот собирался сунуть себе пончик в рот:
— Ешь или говори, одно из двух.
Монтеро выронил пончик на тарелку. Официантка принесла кофе, поставила его перед Витлоком и положила счет на краешек стола.
— Похоже, пончики входят в обязательный сервис, — пробормотал Витлок. — Продолжай.
— Все они работают в охране Андре Драго. Ты слышал о ней?
Витлок кивнул.
— Они заговорили после того, как выпили качаки. Качакой в Бразилии называют текилу. Говорили негромко, просто мирно беседовали. До меня доносились только обрывки фраз, но суть разговора я уловил. На салфетке я кое-что записал.
Монтеро достал из кармана салфетку и развернул ее:
— Колумбийское грузовое судно «Пальмира» через несколько дней бросит якорь в Рио на пути в Монтевидео. Где-то недалеко от Рио с «Пальмиры» на «Голконду» перебросят партию героина. «Голконда» — яхта Мартина Шредера, которой Драго пользуется как своей собственной. Полиция порта никогда не решится проводить досмотр «Голконды», и наркотики прямиком доставят на частный причал Шредера, где и выгрузят. Вот такие дела.
— Несколько вопросов. Первый: как получилось, что ты их узнал, а они тебя нет? Несомненно, ваши пути когда-то пересекались?
— Они меня прекрасно знают, но я изменил внешность. Знали они меня до того, как я сел в тюрьму, и до тюрьмы я ходил с бородой и волосами до плеч. Освободили меня только на прошлой неделе, и, как видите, теперь у меня короткие волосы и нет бороды. А кроме того, я там был не один, а с молодой девушкой из той же части света, что и вы. Она приехала из Лондона. Всю ночь мы говорили по-английски. Они, должно быть, думали, что мы их не понимаем.
— Второй вопрос: в записке ты написал, что, возможно, в деле замешан Драго. Почему такая неопределенность?
— Один раз они упомянули его, но я не совсем понял в связи с чем.
— А ты лично что думаешь по этому поводу?
— Что касается Шредера, я могу, положа руку на сердце, сказать, что он в этом не замешан. Насчет Драго я не уверен.
— А почему ты так уверен в Шредере?
— Разве мисс Санто Жак не рассказала вам о его сыне?
— Нет.
В досье ЮНАКО о детях Шредера ничего не было.