— Можно даже не пытаться, — сказал Витлок, указывая на очередь. — Никакой надежды!
— Не зарекайся!
Сиобан отдала Витлоку свою соломенную шляпу и солнцезащитные очки и скрылась за дверью ресторана. Ровно через полминуты она выглянула и поманила их к себе.
Среди туристов поднялся негодующий ропот.
— Оказывается, чтобы получить здесь столик, нужно только иметь смазливое личико и хорошую фигуру, — сказал какой-то американец, пялясь на Сиобан и Сабрину.
Грэхем остановился перед ним и бросил взгляд на его спутницу:
— Если дело только в этом, уверен, ты будешь стоять здесь целый день.
Сабрина схватила Грэхема за руку и втолкнула его в ресторан прежде, чем американец опомнился.
— Зачем ты так, Майк?
Грэхем пожал плечами:
— Возможно, незачем, но это научит его помалкивать.
Их провели к столику в углу зала.
Сиобан победно улыбнулась:
— Быть знаменитостью иногда не так уж плохо!
Грэхем указал на нее пальцем:
— Никогда не ставь меня больше в такое двусмысленное положение.
— Тебе было неловко? — изумилась Сиобан.
— Ты воспользовалась своим положением, чтобы добиться цели. А тебе не приходило в голову, что те же самые люди, которых ты оттеснила, и сделали тебя знаменитостью? Без них ты была бы никем и ничем.
— Я догадываюсь, куда ты клонишь, а ты думаешь, что на моем месте они поступили бы по-другому?
— Это не оправдание. — Грэхем взял меню. — Ладно, мы поняли друг друга.
— Вполне, — ответила она и кивнула на меню: — Кто чего хочет?
— А что ты посоветуешь? — спросил Витлок.
— Все зависит от того, насколько вы голодны.
Сабрина взглянула на часы:
— Есть еще рановато.
— Верно, — согласился Грэхем. — Чего-нибудь выпить бы. Холодненького.
— Тогда могу предложить chopinho или mate, все зависит от вкуса. Chopinho — пиво из бочки, a mate — лимонад. И то и другое подается охлажденным.
Все выбрали mate, и Сиобан сделала заказ официантке.
— Может, поговорим о деле? — спросил Грэхем, когда официантка отошла. — Что ты знаешь о Шредере и Драго?
— Мы читали довольно подробное досье на Шредера до того момента, когда он бежал из Германии, — сказала Сабрина. — Но все наши сведения о Драго можно уместить на обратной стороне почтовой марки.
— А именно?
— До того как он бежал на Запад, он был младшим шифровальщиком в разведке Чехословакии, — ответила Сабрина.
— Эти сведения нам дали в Лэнгли, — добавил Витлок.
— Ту же легенду они подкинули и мне, — нахмурившись, сказала Сиобан.
— Легенду? — удивилась Сабрина. — Разве ты в это не веришь?
— Лично я нет. — Сиобан быстро улыбнулась. — Поймите меня правильно, у меня нет к ним претензий. Видимо, у них есть основания придерживаться такой версии.
— То есть ты полагаешь, что за Драго стоит больше, чем кажется на первый взгляд? — задал вопрос Витлок.
— По-моему, да.
Вернулась официантка с кувшином mate и четырьмя стаканами. Она поставила все на стол, оставила счет и ушла.
Сабрина наполнила стаканы.
Сиобан, прежде чем заговорить снова, сделала глоток.
— Шредер приехал в Рио десять лет назад. С собой он привез пятьдесят пять миллионов долларов, которые выручил от продажи фирмы «Xext». Ну, бизнесмен он умный и, прежде чем вложить все свои деньги в Леблоне — аристократическом районе, — он предпринял шаги на рынке недвижимости в Рио и его окрестностях. А в этой области бизнеса провал просто невозможен. Он финансировал строительство жилых домов, отелей, гостиниц, ресторанов, увеселительных парков — словом, вкладывал деньги в недвижимость. Сейчас он владеет основной долей капитала Леблона и широко известен как один из пяти ведущих бизнесменов Бразилии.
— Сколько же все это стоит? — спросил Витлок.
Сиобан бессильно подняла руки.
— Точно сказать невозможно. Миллиарды!
Витлок тихо присвистнул:
— Неплохо для сына франкфуртского сапожника.
— Ни для кого не секрет, что он помешан на деньгах, но у него есть и другая сторона. Он филантроп. Основал несколько благотворительных организаций в помощь фавелам...
— Фавелам? — переспросил Грэхем.
— Жителям трущоб. Ты не мог не видеть кварталы трущоб, когда самолет подлетал к Рио. Они вырастают на каждом свободном склоне холма в Рио. В них обитает около двух миллионов человек, большая часть из них пришли с севера Бразилии в уверенности, что дороги здесь усыпаны золотом. Особенно жаль детей. Они недоедают, одеты в тряпье, и, чтобы выжить, многие из них встают на путь преступлений.
Шредер пришел в ужас, когда увидел, в каких условиях живут дети фавел, и пообещал помочь им. Он ежегодно стал жертвовать сотни тысяч долларов, чтобы облегчить их положение. Его просьбы, обращенные к другим миллионерам, не были услышаны; в трущобах богачи видят лишь то, что портит вид их прекрасного города. Теперь он выколачивает деньги на благотворительность в своих клубах, повышая цены и утверждая, что это единственный способ заставить таких, как он, помочь фавелам.
— Его вредное влияние распространяется на все?
— Ты совершенно прав, Майк. Конечно, он разлагает всех и вся. В частности, взятки официальным властям города сильно уменьшают суммы, которые он якобы жертвует на благотворительность. К такому выводу пришел один видный журналист в результате четырехмесячного расследования. Журналист утонул при странных обстоятельствах в бухте Гуанабара за неделю до того, как его материал должен был попасть в печать. Полицейское расследование обстоятельств его гибели превратилось в настоящий фарс. Дело закрыли. А накануне того дня, когда репортаж должен был появиться в газете, главный редактор наложил на него запрет, назвав его «бездоказательным».
— Значит, репортаж так и не был опубликован? — спросил Витлок.
— Нет, но мне удалось раздобыть копию. Это влетело мне в кругленькую сумму, но дело того стоило. В нем содержатся фамилии высших должностных лиц города — все они у Шредера под колпаком.
— А как Драго вписывается в эту картину? — спросила Сабрина, вновь наполняя свой стакан.
— Его официальная должность — шеф службы безопасности. Другими словами, он личный телохранитель Шредера.
— В Амстердаме Драго называли личным секретарем Шредера.
— Да, какие-то дела Шредера ведет он. Шредер безоговорочно ему доверяет, и, несмотря на всю мою неприязнь к Драго, я не знаю случая, чтобы он не оправдал доверия своего хозяина. Для Шредера он просто находка! Трудяга, который к тому же избегает быть на виду. Шредер же, напротив, очень общителен и неизменно страдает, если находится не в центре внимания своих богатых и влиятельных друзей.
Когда четыре года назад Шредер взял Драго на службу, он поставил перед ним задачу отобрать в фавелах группу уголовников. Спустя шесть месяцев в его распоряжении было полторы сотни головорезов, которые патрулировали улицы, бдительно за всем наблюдая. Маленькое жалованье гарантировало их абсолютную преданность. Они стали осуществлять самый примитивный самосуд. Их вооружение — револьверы, ножи, мачете, цепи, резиновые трубки, набитые свинцом, бейсбольные биты; один из них носит цепь открыто. Они превратились в отряд смерти, который не признает никаких законов. Полиция не вмешивается. Считается, что их присутствие на улицах фавел уменьшило преступность, которая до этого никак не контролировалась.
Шредер расколол общественное мнение. Одни считают его спасителем, другие — гангстером, который установил в фавелах свои порядки.
— Ты тоже считаешь его гангстером? — спросил Грэхем.
— Я знаю, что он убийца. У меня есть список четырнадцати человек, про которых точно известно, что их убил Драго за последние четыре года. Все они получили пулю в сердце из пистолета «КЗ-75». С этим пистолетом Драго не расстается. Список лежит в моей машине за гостиницей вместе с двумя пистолетами системы «беретта» и браунингом — мне сказали, чтобы я дала вам оружие.