— Что значит «если»? — Шредер повернулся к окну. — Если бы не их халатность, моя яхта стояла бы на якоре в заливе Ботафогу. Разве не так?
— Так, сэр.
— Так, сэр, — передразнил Шредер и ударил кулаком по столу. — Я должен получить ответы и быстро.
— Они будут, обещаю.
Шредер подошел к двери, открыл ее и ткнул пальцем в Драго:
— Если ты не найдешь виновного, я тебя вышвырну. Раз и навсегда. Обещаю.
Как только Шредер хлопнул за собой дверью, Драго плюхнулся в кресло, бросил свои очки в металлической оправе на промокательную бумагу на столе, потер ладонями лицо и потянулся за очередной сигаретой. Что же, черт возьми, произошло?
Первые доклады были очень неопределенные, но он не сомневался, что это, конечно, диверсия. Грэхем и его женщина исключаются. Остается Витлок. Все, так больше нельзя. Он потерял груз, за который заплатил деньгами Шредера. Конверт, его пропуск на свободу, все еще у него. Завтра ночью он встретится с Леоновым и поставит точку. Из Рио-де-Жанейро он уедет тут же и как можно дальше. И больше не будет ни Шредера, ни боевиков фавел, но, самое главное, не надо будет все время оглядываться, как бы тебе не всадили пулю в спину.
Все, так больше нельзя.
— Это невозможно! — сказал Колчинский, выслушав рассказ Грэхема о всех событиях, начиная с вечеринки у Шредера. — Ты, должно быть, ошибаешься, Михаил. Юрий Леонов никогда в жизни не выезжал за пределы России. Но даже если он куда-то и отправился, то, во всяком случае, не в Рио.
— Сергей, это был он. Я готов поклясться.
Колчинский был непоколебим:
— Не верю. Это был не Юрий.
Сабрина взяла телефон со столика и поставила его на кровать рядом с Колчинским:
— Майк видел его, а ты нет. Думаю, тебе следует развеять сомнения.
— Ладно, я сделаю несколько звонков для твоего спокойствия. Ты увидишь, что я прав.
Грэхем положил руку на телефонную трубку:
— Если ты прав и это не Леонов, я оплачу эти звонки из собственного кармана.
— Отлично! — сказал Колчинский, поднимая трубку.
В дверь постучали.
— Еда! — воскликнул Витлок, открывая дверь.
Официант поставил поднос на кофейный столик. Сабрина подписала чек, и он вышел.
— Выпьешь что-нибудь? — спросил Грэхем, открывая холодильник.
— А что у тебя есть?
— К.В., все что угодно. Что ты хочешь? Я скажу, есть это или нет.
Витлок взял бифштекс на поджаренном хлебе.
— Я бы выпил пива, если оно там есть.
— Есть.
— Спасибо.
— Что говорит Томас? — спросил Грэхем у Колчинского.
Колчинский не успел ответить на саркастический вопрос Грэхема, как на другом конце провода ответили.
Витлок взял у Грэхема пиво и увел Сабрину на балкон.
— Отсюда потрясающий вид, — сказал он.
— Это же номер для новобрачных, как тебе известно, — ответила она, любуясь вспышками света над пляжем Ипанема.
— Интересно, что думает среднестатистическая парочка новобрачных об этой панораме?
— Говорят, все зависит от опыта, — сказала она насмешливым тоном.
Он доел сандвич и вытер пальцы о салфетку.
— Очень жаль Сиобан. Я знаю, вы сделали все, что было в ваших силах.
— Да, — тихо сказала она. — Я надеюсь, полковник сможет узнать в Лэнгли, что было в конверте, которым так дорожит Драго. Теперь у нас есть право это знать.
— Сергей уверен, что, когда он поговорит с полковником по телефону, тот все сделает. А если кто и может вытянуть правду у парней из Лэнгли, то это полковник.
— Несомненно.
На балкон вышел Грэхем и протянул Сабрине стакан диет-пепси, который он налил специально для нее:
— Эй, ребята, не стоит прерывать разговор, разве я помешал?
Сабрина пожала плечами:
— Мы разговаривали о конверте Драго, и это все.
Грэхем откусил сандвич, облокотился на перила и посмотрел на разукрашенную карнавальную колесницу, которая как раз двигалась под ними.
— Драго. Кто он? Вернее, кем он был? Сиобан была права, он, конечно, никакой не шифровальщик. Что же такого важного содержится в этом проклятом конверте, что за ним охотятся и ЦРУ и КГБ?
— Если, конечно, КГБ действительно охотится, — поправил Витлок.
— А что тогда делает в Рио Леонов? — возразил Грэхем.
— Если это Леонов, — осторожно заметил Витлок.
— Это Леонов, — сказал Колчинский, стоя в дверях. — Михаил, приношу свои извинения.
— Забудем об этом. Что тебе удалось узнать?
— Только то, что он в Рио в командировке. Позже я сделаю еще несколько звонков, возможно, удастся что-то дополнительное узнать. Мне все еще не верится. Юрий здесь, в Рио!
— Тут становится довольно тесно, — сказал Грэхем. — Пошли в комнату.
— А к картине мы не приблизились ни на шаг, — пробормотал Витлок, садясь на кровать рядом с Колчинским.
— Мы действовали правильно! — взвился Грэхем. — Откуда, черт возьми, я мог знать, что сейф заменили?
— Успокойся, Майк, — невозмутимо сказал Витлок. — Я знаю, что вы действовали правильно. Я просто подвел итог и все.
— В самом деле? — ответил Грэхем, в голосе его чувствовалось раздражение.
— Майк, ты не расскажешь о своем плане? — сказала Сабрина, пытаясь снять напряжение.
— А что рассказывать, мы все равно не сможем им воспользоваться. Чтобы добраться до галереи Шредера, надо специальное оборудование.
— Майк, ты знаешь, как туда добраться?
Грэхем пожал плечами:
— Вы что-нибудь слышали о мотодельтаплане?
— Конечно, легкий планер с мотором, который последнюю пару лет используют спецназовцы.
— Да, надо сказать, наш Центр обучения целиком содрал его и усовершенствовал, приспособив к нашим задачам...
— У нас тоже есть? — спросил Витлок. — Тогда почему я ничего не знаю об этом, Сергей?
Колчинский смущенно поерзал на своем месте:
— Мы получили его лишь недели две назад. Предполагается, что его еще нельзя использовать, но когда Михаил рассказал мне сегодня о своем плане, я решил, что стоит попробовать, и попросил выслать три штуки. Их должны привезти завтра рано утром. Кто знает, может, они нам и пригодятся.
— Значит, план заключается в том, чтобы с помощью дельтапланов похитить картину, а затем вывезти ее? — нахмурилась Сабрина. — Но как мы попадем в дом? Ведь необходим... — Она запнулась, увидев, что Грэхем вытащил из кармана пропуск и бросил его на стол.
— Вытащил у одного из охранников.
Витлок взял пропуск и повертел его в руках. Это была магнитная карточка с именем и фотографией охранника.
— Ничего особенного. Я ожидал, что система безопасности там более суровая.
— Сначала тебе надо попасть в дом, прежде чем ты сможешь ею воспользоваться, — ответила Сабрина. — А с твоей внешностью это вообще невозможно.
— Ладно, у кого-нибудь есть другой план? — спросил Грэхем, переводя взгляд с одного на другого.
— Идти на это — чистое самоубийство, — сказала угрюмо Сабрина.
Колчинский сделал большой глоток пива и поставил бутылку на стол.
— Именно это мы и собираемся сделать. Ну, по крайней мере, я.
— Ладно, Сергей, говори серьезно.
— Я серьезно, К. В., — Колчинский повернулся к Грэхему: — У меня были некоторые замечания по твоему плану, когда ты его мне рассказал. Он был слишком... рискованный, но я принял его, потому что ничего другого у нас не было. Потом я придумал свой собственный план. Он как раз довольно прост. Без приглашения я приезжаю к Шредеру и представляюсь Тойсгеном. Он ведь не знает, что Тойсген мертв...
— Уже есть промашка, Сергей.
— Михаил, дай я сперва закончу, а потом ты можешь критиковать сколько угодно. Убедив Шредера, что меня зовут Тойсген, я рассказываю ему о том, что Ван Дехн и Кепплер заказали мне две копии и что я не сомневаюсь, что они отправили подделку ему, а себе оставили оригинал, чтобы позже самим продать его. Затем я проведу химический анализ, который подтвердит, что он владеет копией, и предложу ему такой план: я беру картину и возвращаюсь в Амстердам, где меняю ее на оригинал, который высылаю ему, а копию продаю Ван Дехну и Кепплеру. Если он соглашается отдать мне оригинал, мы летим домой и выходим из игры. А картину вешают в Мет послезавтра.