Дома как всегда беспорядок. Гора немытой посуды, незастланная постель, хаос и бардак. Даже не пытаюсь это исправить. Бесполезно. Готовлю омлет, отвариваю сосиски, быстро перекусываю и сажусь за компьютер. Нужно ещё успеть пару часов поспать.
К вечеру дождь закончился, тучи разлетелись по своим делам, морозец подсушил асфальт, и полная луна висит над городом как прожектор. Михаил ожидает меня у входа в гостиницу. Он в спортивной куртке с капюшоном, джинсах и кроссовках. На голове вязаная шапочка. Я ставлю диск «Стрэй Кэтс» и мы едем по пустеющим улицам. Через час – полтора город вымрет. Но я знаю места, которые нас интересуют. Это скопища ночных киосков и кафе возле выходов из метро или крупных перекрёстков. Туда сползаются остатки городской жизни, отфильтрованной ночью. Туда идут гонцы за водкой, сигаретами и закуской. Там ждут клиентов ночные бабочки. Там можно разжиться наркотой. Пороки страждущих да насытятся.
Мы разговариваем о музыке, так как все попытки поговорить о журнале зачахли на корню. Михаил съезжает с темы корректно и грамотно. Ну, что ж, зато он оказался заядлым меломаном, как и я. Меломаны вымирают как вид. Потому что вымирает музыка. Никто не будет собирать, коллекционировать, а тем более изучать творчество однодневок. Сейчас даже музыка стала фаст-фудом – не насладиться, а перекусить на ходу. Мы говорим о Френке Заппа, о Криденсе, о луизианском блюзе. Я ещё больше стал уважать этого парня.
Останавливаемся возле злачных мест и просто стоим в ожидании чего-нибудь интересного. Людей мало – одиночки подходят к киоскам, покупают сигареты или пиво и уходят в темноту. Меняем дислокацию – там тоже спокойно. Делаю несколько снимков пьяной парочки. Полнолуние даёт хорошую подсветку для ночной съёмки. Едем дальше, останавливаемся возле выхода метро, выходим размять ноги. Рядом четыре киоска и забегаловка. Обычный строительный вагончик, оборудованный под кафе. Покурив, садимся обратно в машину, и тут из вагончика с криком вываливается пьяная толпа. Трое мужиков вытаскивают четвёртого и начинают его избивать ногами прямо возле входа. Бьют жестоко, стараясь попасть в лицо.
Хватаю фотоаппарат, опускаю стекло и щёлкаю кадр за кадром. Бьющие хохочут, не переставая бить скрутившегося калачиком парня. Михаил недоуменно смотрит то на меня, то на сцену возле кафе. Внезапно один из бьющих разворачивается и уверенным шагом идёт к нам. В руке, непонятно откуда взявшаяся, то ли палка, то ли кусок трубы.
– Сука! Я сейчас кому-то пофотографирую!!! – кричит он и ускоряет шаг. Я включаю зажигание, прикидывая, успею ли сорваться с места, пока он не дошёл, но в это время корреспондент открывает дверцу, выскакивает наружу и бежит навстречу гопнику. Мгновение и тип с трубой лежит на подмёрзшем асфальте и не шевелится, а Миша мчится к оставшимся двоим, которые замерли в недоумении, и стоят, не зная, лезть ли в драку или бежать.
– Крутой, да?!!! Ну иди сюда! – оживает один и становится в стойку. Пока я достал из под сиденья биту, пока выбрался из машины, с теми двоими тоже покончено. Один стоит на коленях, закрыв лицо руками и громко подвывает. Второй просто лежит в позе эмбриона и не подаёт признаков жизни.
– Ты его что, убил? Ты их всех убил? – спрашиваю я.
– Да нет, поспит немного и всё пройдёт. Йо-хохо! – оглашает он местность победным воплем. – Давай, фотографируй и поехали, пока менты не подъехали.
Я бегу за «Лейкой». Избитый парень с перепуганным взглядом. Кровоподтёк на пол-лица, окровавленный рот, разорванная куртка. Воющий хулиган, двое «трупов», лицо бармена, выглядывающее из вагончика, тусклые огни киосков, полная луна над городом. Образ, главное – поймать атмосферу.
Мы едем ко мне, на сегодня хватит.
– У меня пояс по джиу-джитсу, – оправдывается он. – И ещё я кандидат в мастера по боксу. В молодости занимался. Давно не дрался. Так руки зачесались, что невмоготу. А чего они втроём на одного?
– Давно не дрался? Ты это дракой называешь? Это просто казнь. Благослови тебя Чак Норрис, здорово ты их уделал. Научишь? Ты – человек-загадка. У тебя ещё много тузов в рукаве?
– Есть ещё туз. Я делаю изумительный салат, только нужны ингредиенты. И водка. Есть по пути ночной магазин?
– Процесс поглощения пищи начинается с глаз. Еда должна быть красивой.
Салат у нас не получился – мы забыли купить майонез. Михаил ловко орудует ножом, режет овощи, ветчину, сыр, всё это раскладывает на блюде феерическими волнами, горками, веерами, высыпает сверху морской коктейль и украшает зеленью. Вся посуда свалена в раковине. Я бросился её мыть, но был остановлен мудрой фразой – ночь нам подарена не для плескания в мойке. Два часа ночи, всё готово – со стола убран хлам, постелена салфетка, на неё водружено блюдо с нарезкой. Из морозильника достаётся запотевшая бутылка водки.