В руках Йона из Брендеболя был призыв бунтовщиков: «Отказывайтесь от барщины! Громите помещичьи усадьбы! Расправимся с помещиками! Добудем себе волю!»
Гонец, низкорослый крестьянин из Крокешё, был бледный черноволосый человек с горящими глазами.
— Принимай штафет!
Староста Брендеболя мешкал с ответом, он еще не сказал, как положено: «Штафет принимаю!» Он стоял, словно онемев, и свет утренней звезды слепил ему глаза. Гвоздырь — доброе оружие в руках тех, кто умеет с ним обращаться. Глубоко впиваются острия в дородную господскую плоть. Они вонзаются так глубоко, что могут вырывать кишки из утробы. Многие помещики и фохты испытали на себе это грозное оружие, корчась от него в смертной муке.
— Скачи нынче же в ночь в Виссефьерду! Или пошли другого вместо себя!
Железная звезда возникла перед взором Йона Стонге, и старосту одолел страх: на остриях блестели следы крови. Но теперь настал его черед. Весть эта спешная и важная.
— Скачи в Сёдермёре! Скачи! Нынче же в ночь!
На это староста мог дать только один ответ. Он знал закон, непреложный для каждого гонца, Закон этот запечатлен на одном конце доски, где собратья поставили знак своей кровью. Он знал, как обойдутся с тем, кто задержит штафет и не передаст его дальше, знал, как покарают этого человека.
Утренняя звезда возникла перед Йоном Стонге, и стал он теперь ее гонцом. Староста пробормотал ответ, которого дожидался ночной гость:
— Штафет принимаю! — И, кивнув головой крестьянину из Крокешё, он подтвердил: — Нынче же ночью — в Виссефьерду, в Сёдермёре! Сам или пошлю другого вместо себя!
Гонец удовлетворенно кивнул и исчез из деревни так же тихо и незаметно, как явился.
Йон Стонге стоял, держа в руке доску, штафет со знаком утренней звезды. Он принял весть от собратьев, разделяющих с ним гнет. Руки собратьев вырезали знаки на этой доске, ее везли день за днем, ночь за ночью, мчали милю за милей, передавали из рук в руки. Штафет держали и несли множество рук, они касались его и оставили на нем свои следы. Штафет прошел через длинную цепь натруженных мужицких рук, что сами не могли добыть себе свободу и теперь ищут поддержки друг у друга. Сотни рук протянуты к Йону Стонге, это руки собратьев, тысячи живых рук. Теперь наступил его черед присоединиться к цепи.
Поздним вечером Йон из Брендеболя стоял у ворот своей усадьбы, оглядываясь вокруг.
Ибо в руках у него был не королевский штафет. То был запретный, недозволенный штафет, который может навлечь погибель на гонца. Его нужно передавать с опаской. Этой же ночью надо увезти его прочь из деревни. Наутро односельчане узнают весть, но нынче же ночью его надо отвезти в Виссефьерду. Он не смеет оставить на ночь доску со знаком утренней звезды. Господские холопы живут в деревне, и за каждым углом может подслушать доносчик. Оглядевшись, староста сунул штафет под армяк. В штафете было добрых три четверти, но он уместился под одеждой. Йон Стонге спрятал кровавую доску у себя на груди, поближе к телу. Он должен, как это делали все до него, повиноваться наказу: «Скачи! Скачи! Нынче же в ночь!»
Кобыла старосты припадает на заднюю ногу, и ей не свезти седока в такую даль, до самой Виссефьерды. Но он пойдет к Класу Бокку и попросит его поехать со штафетом нынче в ночь. А может, сходить к Симону Эббессону? Или к Матсу Эллингу? Ему никого не хотелось бы просить; всего лучше поехать самому, самому стать гонцом, да вот лошадь у него охромела на заднюю ногу. А дело это спешное, и скакать надо на таком коне, у которого все ноги целы. У оружейника Бокка добрый конь, и он наверняка не откажется отвезти штафет. Ведь и для них будет лучше, если штафет пойдет дальше, в Виссефьерду. То, что не по плечу двенадцати крестьянам Брендеболя, может оказаться по плечу двенадцати тысячам крестьян Вэренда и Мере.
Йон Стонге пошел к Класу Бокку; его путь лежал мимо Сведьегорда. Тут он заметил Ларса Борре, что сидел на скамье в пчельнике и отдыхал, наслаждаясь теплым вечером. Староста остановился и хотел было тихонько повернуть обратно, но фохт уже увидел его и поманил к себе.
Йон Стонге молча приблизился к фохту. Левую руку он прижимал к груди.
— Видел ли ты нынче вечером двух ратников на дороге, когда шел из имения?
— Нет, — ответил староста. Когда он шел вместе с другими крестьянами с барщины, встретился ему бродячий швец Свен, и больше никого не было на дороге.