Увы, хождение взад-вперед не подействовало. Тея несколько раз заглядывала в детскую, чтобы проверить, как там Кэтлин, но и это мало чем помогло – наоборот, навело на мысль о том, что надо немедленно действовать: неопределенность в их с Диллоном отношениях просто невыносима. И решать проблему надо как можно скорее, пока не начал страдать ребенок.
Тее показалось, что в кухне раздался какой-то звук. Она на цыпочках вышла в коридор. Стучат в заднюю дверь. Тея включила свет. На улице стоял – ну конечно же! – Диллон: весь мокрый, волосы растрепаны ветром, а в руках – в руках злополучная посылка. Тея открыла дверь, однако приглашать позднего визитера в дом не стала.
– Скажи, Тея, я не слишком злоупотреблю твоим гостеприимством, если зайду на минуту? Что-то не хочется снова мокнуть, – поинтересовался он.
– Злоупотребишь, – ответила Тея, но все-таки отошла в сторону, пропуская его внутрь.
– Кэти спит? – поинтересовался Диллон.
Тея с трудом подавила в себе желание еще раз напомнить ему, как правильно произносится имя дочери. Неожиданно ей стало понятно, что придется его терпеть, по крайней мере до тех пор, пока ему не наскучит новоприобретенный статус отца. Наверное, не стоит противоречить. Они и без того уже обменялись не одним обидным словом. Лучше подождать, а там, глядишь, ему приестся разыгрывать из себя любящего папочку. Дети имеют привычку плакать, им надо менять подгузники, к тому же у Кэтлин еще режутся зубки. Пусть попробует на собственной шкуре, что значит быть родителем, решила Тея, а там, смотришь, жизнь войдет в прежнюю колею.
– Тея, ты слышала, что я спросил? Или ты намеренно груба со мной? – спросил Диллон, отрывая ее от размышлений.
Тея обернулась.
– Я не нарочно, – призналась она. – Спит. Она всегда засыпает к семи часам.
Диллон кивнул и положил сверток на кухонный стол. От Теи не скрылось, что он успел переодеться – на нем были узкие потертые джинсы, туго обтягивающие его мускулистые ноги, и светло-серый свитер. Да, у него и вправду красивая фигура, подумала Тея, вспомнив разговор с Флорой. Ей было не по себе оттого, что он чувствует себя здесь как дома. Вот уселся за стол, пододвинул принесенную коробку.
– Может, хочешь чаю? – выдавила из себя Тея. Диллон недоуменно посмотрел на нее, а Тея тем временем пошла налить воду в чайник.
– Не откажусь, – ответил Диллон. – Если ты, конечно, все-таки научилась заваривать чай.
Теперь настала ее очередь одарить его недоуменным взглядом.
– Гриффин рассказывал мне, что он чуть с ума не сошел, пока ты освоила эту науку, – пояснил Диллон с невинным видом, и Тея не смогла сдержать улыбку.
– Точно! – ответила она. – Либо чай был жидкий, либо, наоборот, можно было использовать его в качестве чернил. Мне казалось, что я никогда не добьюсь золотой середины – даже начала опасаться, что Гриффин отправит меня обратно в Южную Каролину.
Она умолкла, и улыбка сошла с ее лица.
– Ты ни с кем не говоришь о нем? – спросил Диллон.
Тея отвернулась, взяла баночку с чаем и только потом отрицательно покачала головой, зная, что на этом расспросы не закончатся.
– Почему? – не унимался Диллон, но Тея вместо ответа еле заметно пожала плечами и, подойдя к окну, уставилась в темноту. – Зря я не взял тебя вчера с собой, – сказал Диллон. – Вы, американцы, все делаете неправильно.
Тея в недоумении повернулась к нему.
– Что мы делаем неправильно? – В ее голосе слышалась обида.
– Есть время для скорби, Тея. И есть время для радости, когда можно вспомнить счастливые времена, прочувствовать, как хорошо, что жил когда-то на земле такой человек.
– Диллон, прекрати! Я… я не намерена говорить с тобой о Гриффине.
– С кем же, как не со мной, Тея? – негромко спросил он.
У нее не было ответа на этот вопрос, но Диллон его и не ждал. Чайник начинал закипать, а на улице все так же – то громче, то тише – завывал ветер.
– Спасибо, – поблагодарил Диллон, когда Тея подала ему чашку.
– Пожалуйста, – ответила она, и больше им было нечего сказать друг другу.
– Я пришел сюда, потому что не хотел, чтобы ты в шторм оставалась одна, – неожиданно нарушил молчание Диллон.
– Можно подумать, шторм для меня в новинку!
– Я не могу бросить вас с Кэти в такую погоду.
– А я подумала, что ты где-то бродишь, изображая королевского почтмейстера, – пошутила Тея, и Диллон улыбнулся.
– Пожалуй.
В комнате рядом заплакала Кэтлин.
– У нее режутся зубки, – пояснила Тея. – Да, наверное, это зубы. Сейчас она очень плохо спит по ночам.
– Можно принести ее сюда? – попросил Диллон, потому что плач не утихал.
– Она скорее всего мокрая, – попыталась уйти от ответа Тея.
– Моя мать была няней. К тому же я старший из детей. И знаю, что делать в таких ситуациях. Пожалуйста…
Тея, подумав, сдалась, настороженно глядя на дверь до тех пор, пока Диллон не вернулся с заплаканной Кэтлин. Не спуская Кэтлин с рук, Диллон сел за стол, чтобы допить чай. Не зная, что делать дальше, Тея села напротив. В отличие от нее Диллон чувствовал себя, как говорится, в своей тарелке – словно заправская нянька баюкал Кэтлин. При этом он так смотрел на Тею, что та была вынуждена резко встать, опрокинув при этом чай. Диллон не сводил с нее глаз.
Свет замигал и потух.
– Ух-ох, – пролепетала Кэтлин. Она много раз видела, как лампочка гаснет, и таким образом прокомментировала случившееся.
Диллон пришел в неописуемый восторг, расхохотался и чмокнул дочь в щечку.
– Ух-ох, малышка, это ты верно заметила!
Тея прошла в кладовку, чтобы взять керосиновую лампу. Это экзотическое устройство прислала ей мать, когда узнала, что при отключении электричества – а такое бывало нередко – здесь приходится пользоваться свечами. Тея нащупала на верхней полке лампу и при выходе из кладовки столкнулась с Диллоном.
– Ты осторожнее в темноте, – сказал он и обнял ее. Тея ощутила его крепкое мускулистое тело. От Диллона исходил, приятно щекоча ей ноздри, запах одеколона, отчего колени у нее моментально сделались ватными.
«О Боже», – подумала Тея. Никто, кроме Диллона, не заставлял ее чувствовать такую сладкую истому. Тело моментально откликнулось на прикосновения, рассудок же упорно сопротивлялся. Тея, конечно, любила Гриффина и до сих пор сохранила в душе нежность к нему, но ей стоило немалых усилий, чтобы не уткнуться лицом в широкую грудь Диллона, прижаться к нему, ощутить тепло его рук.
Нет, такого она себе не позволит, поскольку не собирается пополнить его коллекцию женщин, пусть уж Великий Силки одерживает победы где-нибудь в другом месте.
Ей вспомнилась вчерашняя блондинка. Одной этой мысли было достаточно, чтобы Тея отшатнулась от Диллона. Она зажгла лампу и поставила ее на стол.
– Не знаешь, чем занять себя? – резко спросила она, когда Диллон вновь собрался сесть за стол с Кэтлин на руках.
– А разве я не занят? – вопросом на вопрос ответил он.
Тея вздохнула и принялась убирать чашки, все время ощущая на себе его пристальный взгляд. Кэтлин лепетала без умолку, сидя у отца на коленях.
– Ей будет удобнее в ее стульчике, – сказала Тея в надежде, что Диллон снимет дочку с колен и уйдет.