— Понятия не имею… Метрдотель тоже. Но как прием, срабатывает всегда, плюс иностранная фамилия. Что будем есть?
— Все равно.
— Тогда лангеты, это наверняка мясо… Мы готовы, Зоечка! Нам минеральную воду, овощные салаты, холодную рыбу, лангеты и кофе-гляссе. Крепкого пить не будем, поскольку алкоголь — яд… Что вы смеетесь, Лена? И у вас шрамик над бровью, а я и не замечал.
— Это память о Ялте. Море штормило, на стоянке катеров садились до Симеиза, подвернула ногу на трапе — и о поручень… А смеюсь, не знаю почему. Просто хорошее настроение.
— И прекрасно. И Ялта — прекрасно… И стоянка катеров. Стоянка. Стоянка-обманка… — Он еще посидел с отсутствующим видом, глядя в одну точку, отпил из бокала и, словно вернувшись, попросил: — Извините меня, бога ради… Забыл, что надо позвонить в гостиницу, я сейчас.
В маленьком закутке метрдотель пил чай, увидев вошедшего, отставил стакан:
— Что-нибудь не так? Я распорядился…
— Все прекрасно, мерси. Но мне срочно надо выдать звонок.
— Прошу…
Отхлебывая чай, косился уважительно, а клиент говорил, не ожидая ответов, и это тоже действовало.
— Сева? Нужен транспорт через полчаса, к ресторану «Центральный». Оставь машину у входа, ключи в ящике щитка… Есть интересный материал, как только возьму интервью, поставлю в известность! Все! — Трубка брякнула о рычаг. — Благодарю, вы очень любезны.
— Ну что вы, — приподнялся со стаканом метрдотель. — Такая малость, знаете…
Русанова ждала, повернувшись к окну. Садясь на место, Шувалов смотрел на женщину.
— Что-нибудь произошло? — не выдержала она. — Или… Мы не будем есть? У меня аппетит не пропал.
— У меня тоже. Просто, как бы ни кончился этот аукцион, я рад, что попал на него и познакомился с вами.
— И я. — Они продолжали сидеть, не притрагиваясь к приборам. Елена Андреевна проговорила задумчиво: — Открытие у нас послезавтра, тогда суетня и начнется! Приходите к нам завтра, Виктор… В шесть я освобожусь, а часов в восемь мы будем ждать.
— Спасибо, Лена. Я приду обязательно.
Официантка принесла запотевшие бутылки, откупорила, разлила воду. Отойдя к служебному столику, сказала подружке со вздохом:
— Минеральную пьют, а глядят друг на друга, будто шампанского напились. Бывает же любовь у людей!
Кабинет Леонида Петровича Васина был не роскошен, но уютен, на столе поводил тупым рыльцем вентилятор. Влево-вправо, влево-вправо…
— Нет, нет и нет! — запальчиво кричал в телефонную трубку хозяин кабинета. — Я не могу этого отменить… Вот так и раздавайте программы… Да, с упоминанием о кунице, ничего не вычеркивать. Слушайте! Раз руководство объявило, что будет, значит, она будет. Что ж, согласовывайте, если хотите, а мое мнение вам известно…
Бросив трубку, закурил, полистав еженедельник, крикнул:
— Люся! Ты здесь?
— Иду, Леонид Петрович…
Вошедшая девушка явно копировала манекенщиц или готовилась к этому амплуа.
— Я просил Барковым позвонить… Просил спросить, что нужно, чем могу помочь. Звонила?
— Уж лучше бы нет! У жены голос замогильный, только «да», «не знаю», и все. А в финотделе говорят, что у них на чужое имя две дачи были: одна в Крыму, а другая где-то под Ригой.
— Делать им нечего, в твоем финотделе! Одни болтушки собрались. У нас нескафэ остался?
— Только индийский, сейчас заварю.
— Сделай милость… И еще одно: на работу надо ходить в юбках… — Васин поискал определение, — менее ошеломительных, что ли! А у тебя фиговый листок.
— Вы бы посмотрели, какую одна датчанка носит, — обиженно скривилась Люся и показала: — Вот!
— Будешь датчанкой, тогда приходи — я первый ахну от восхищения… Неси кофе.
Когда Люся выходила в соседнюю комнату, туда уже вошли переводчица вместе с высоким поджарым мужчиной.
— Леонид Петрович у себя?
— У себя… К вам гости, Леонид Петрович! — крикнула Люся.
Васин встал навстречу, после рукопожатий иностранец произнес длинную фразу, выжидательно посмотрел на переводчицу.
— Господин Эдстрём в восторге от ваших проспектов промысловой пушнины… Он хотел бы получить необходимое количество экземпляров для распространения в Швеции.
— Я рад высокой оценке нашей скромной деятельности, — улыбнулся Васин. — Но сегодня не могу выполнить пожелание господина Эдстрёма. И завтра… Лучше это сделать через два дня.
Переводчица перевела, и швед сразу ответил тирадой:
— Но послезавтра открытие, день хлопотливый… Господин Васин не забыл об этом? После открытия тоже будет много хлопот.