— Страшно, но в то же время увлекательно. Ах! Жюв, старик, дружище Жюв, мне все-таки больше по душе честно бороться с этим бандитом, рискуя своей шкурой, чем оставаться в неизвестности, не зная, что он делает, что задумал, какие сети плетет где-то во мраке. Да здравствует борьба! Борьба против Фантомаса!
Глава 6
ТАИНСТВЕННЫЙ ОГОНЕК
— Сколько там пробило на Нотр-Дам? Будь хоть на грош светлее, я бы мог взглянуть на часы, но, право же, при всем моем уважении к ночи, воспетой поэтами и обожествляемой влюбленными, сегодня она мрачна, как негр, страдающий зубной болью… Ладно! Должно быть, сейчас часов девять вечера, примерно так… Черт! Ко всему еще дождь пошел и стемнело пуще прежнего… Ну, хорошую пору я выбрал, чтобы полюбоваться цветущими берегами!..
Таков был монолог Фандора. Он шел по набережной, ведущей от моста Сен-Мишель к мосту Пти-Пон, переброшенному через один из рукавов Сены, неподалеку от казармы Муниципальной Гвардии и площади Парви.
Что тут понадобилось журналисту? Свой вчерашний разговор с Жювом Фандор продолжил с весьма приятным собеседником, а именно — с самим собой.
— Что за черт! — задавался вопросом Фандор. — Что за чудеса творятся вокруг? Вчера Жюв рассказывал о таинственных огнях, которые, по словам многочисленных свидетелей, мелькают в водах Сены, а сегодня какие-то загадочные события разыгрываются в «Пари-Галери». Разрази меня гром, ни черта не понимаю!
Журналист не хотел признаться себе в тайной тревоге, охватившей его, но как ни старался обмануть самого себя, он испытывал какой-то страх, даже ужас, при мысли о том, что те и другие удивительные происшествия, описанные Жювом, пожалуй, как-то связаны между собой.
Если в «Пари-Галери» подвизался Фантомас, то не исключено, что ему же обязаны своим появлением таинственные огни, замеченные на набережных — конечно, при условии, что огни эти существуют в действительности, а не в воображении доброхотов-наблюдателей.
Вот тогда-то Фандор и задал Жюву неожиданный вопрос.
— Помните, старый мой друг, с чего начали люди в те давние времена, когда пошла молва о курице, несущей золотые яйца?
Жюв, погрузившийся в это время в глубокое раздумье, так и подскочил, услышав нелепый вопрос Фандора.
— Что за ерунду ты несешь? — отозвался он.
Но на Фандора не произвел ни малейшего впечатления разъяренный вид полицейского.
— Мне думается, — продолжал он, — что в те минувшие дни добрые люди, прежде чем рассуждать о курице, несущей золотые яйца, взялись сперва выяснить, существует ли такая курица на деле.
Жюв хранил молчание. Фандор продолжал:
— А если они этого не сделали, значит, разыграли из себя круглых дураков…
— Ей-богу, — прервал его Жюв, — ты окончательно спятил, бедный мой Фандор.
Но Фандор, сохраняя полное спокойствие, добавил к сказанному:
— Между тем, дорогой Жюв, я смею утверждать, что ни вас, ни меня нельзя причислить к круглым дуракам…
— И что же из этого следует?
— Из этого следует, ч;о прежде чем рассуждать об огнях, увиденных в воде…
В ответ на это Жюв поднялся и недовольным тоном сказал:
— Ах, да, правда! Еще и это! Ей-богу, я совсем позабыл! Огни под водой! Префектура требует, чтоб я составил об этом донесение, вот досада-то, я бы предпочел отправиться завтра в «Пари-Галери».
Фандор поднялся в свою очередь:
— Правильно, — сказал он, — вот вы и пойдете в «Пари-Галери», Жюв, а я поброжу по набережным, расспрошу людей, прочищу мозги свидетелям, — словом, постараюсь раздобыть интересные сведения. Устраивает вас это, Жюв?
— Черт побери, ты меня здорово выручишь!
И тогда Жюв и Фандор улеглись спать.
На следующее утро Жюв пошел в «Пари-Галери»; что касается Фандора, то он сперва отправился в редакцию своей бывшей газеты «Ла Капиталь», чтобы восстановить старые связи перед возвращением на работу, а в девять часов вечера оказался на набережной.
Настроение у него было не блестящее — уже целый час бродил он по набережным, а расследование не сдвинулось ни на шаг.
Огней он не увидел, и это его не расстроило, так как в глубине души он не очень-то верил в их существование, но хуже было то, что не удалось спросить ни одного прохожего.
«До чего же глупо, — думал Фандор, — вот так шляться в девять часов вечера по набережной; скорее всего я так ни черта и не увижу, а уж что касается прохожих — ищи ветра в поле! Опять новость! Только компота мне недоставало!»
На красочном языке Фандора под «компотом» подразумевалось ни что иное, как дождь. Погода хмурилась весь день, тяжелые тучи застилали небо и, спустившись еще ниже, разразились наконец грозовым ливнем, который безжалостно хлестал по мостовой, не оставляя никакой надежды, что скоро прекратится.