И Катя тихо, неуверенно шевеля губами, произнесла:
- Я знаю...
Констебль поднял голову.
- Я знаю, кто убил Майкла.
Коля редко заглядывал в канадскую прессу, редко смотрел канадское телевидение. Хоть он и сторонился политики, но ложь и неискренность - они видны за версту. Обманываться в них способен тот только, кто хочет заранее, чтобы его обманули. А ложь - ежедневная и желанная гостья в канадских СМИ. Нельзя сказать, чтобы там совсем не просачивалось ни капли правды. Просачивается. И кому уж очень сильно захочется, тот сможет выцедить себе эти несколько капель. Правда попадает в канадскую прессу и на экран канадского ТэВэ, но она здесь играет роль очень бедной и очень далекой родственницы, которую то ли действительно из жалости, то ли чисто из барских чувств, пригласили на чашку вчерашнего чая. Вот, она и сидит с краю стола; сидит тихо и рот открывает только тогда, когда ей позволено - она прирученна, послушна и хорошо знает свое скромное место. Все же остальные места на страницах канадских изданий и в канадском теле- и радио- эфире занимает пестрое, разукрашенное, яркое, цветное вранье.
Управляют канадскими СМИ твердокаменные ребята, собачьими своими повадками живо напоминающие совдеповских коммиссаров. Они хорошо знают, для чего нужны СМИ. И они легко могли бы, конечно, не вслух, конечно, не для публики - для себя, перефразировать того самого, процитированного французским классиком римского кардинала и сказать с улыбкой, что истинное назначение средств массовой информации - скрывать от бараньего общества реальное положение вещей.
Коля считал всю публику, занятую в этой малопочтенной индустрии массового одурачивания, сволочами и потому не мучился сейчас никакими моральными проблемами. По человечески он даже жалел, что авто Джона Черина застраховано: ему было бы приятнее думать, что тот, выдрав из своего умного черепа половину седых волос и расколотив от бессильной ярости унитаз у себя дома, уходит, в поисках успокоения, во внеочередной и долгосрочный запой. Но, увы: Коля был реалистом и хорошо понимал, что, очевидно, этот пьяный козел сам заказал свою машину, и поэтому ничего, кроме коварной радости он не испытает. Плакать будет страховая компания - ведь ей придется оплачивать Черину покупку новой машины (которую через год-два уведут точно также). Да и то несерьезно. Эти ребята умеют считать деньги и, прогадав на одном, они выгадают на другом и выгадают вдесятеро больше, чем прогадали. Кроме того, Черин наверняка намекнет легавым, чтобы те не особенно старались, разыскивая пропажу. По крайней мере - он явно не станет на них наседать с требованием удесятерить обороты.
Короче говоря, Коля рассудил, что работа ему предстоит почти без риска. Откажется от такого предложения только дурак.
На следующий день, в назначенное Борей время, Коля прохлаждался на лавочке, у подножия СиЭнТауэр, неподалеку от редакции СиСиБиСи. Он скушал хот дог, выпил банку пепси-колы, потом просто так, без всякого занятия, прохаживался туда и сюда, делая вид, будто разглядывает тысячу раз уже им виденные картины городского центра и смотрел, как праздные, обвешанные фотоаппаратами туристы снимают друг друга на фоне больших стеклянных зданий, из каких и состоит в основном торонтский даунтаун, и кормят булками прожорливых, глазастых чаек.
Коле надоело. Он нервно смотрел на часы. Назначенное Борей время прозвучало вчера достаточно расплывчато, и Коля теперь запросто мог дожидаться его часа полтора.
Он решил купить стакан кофе со сливками, чтобы ожидание не казалось таким тоскливым. Он вошел в кафе: здесь в этот час было полно людей. Коля встал в очередь.
Самыми колоритными из всей публики оказались двое прилюдно целующихся педерастов. Остальные, сколько их было в кафе, усиленно не замечали происходящего. Кто-то с интересом читал газету, кто-то с не меньшим интересом разглядывал свою обувь, а кто-то просто смотрел в окно. Один из гомиков, наклонившись, начал расстегивать своему бойфренду ширинку, и Коля понял - сейчас начнется то, что и в Торонто увидишь нечасто. Публика явно это тоже поняла, потому как, хоть и не смотрела в сторону гомосеков, но как-то внезапно занервничала. Господин, до этого внимательно читавший свежий номер "Toronto Star", спрятал газету и прянялся непряженно изучать перечень предложенных к кофе сэндвичей.
Кому и в самом деле не было никакого дела до происходящего вокруг - так это самим гомосекам. Штаны одного из них уже оказались расстегнуты, и... началась откровенно порнографическая сцена.
- Полицию бы сюда... - глухо, сквозь зубы выговорила пожилая дама.
- Полиция не приедет. - Очень спокойно ответил ей солидного вида господин ее возраста. - Вот если бы это были натуралы...
Но полиция появилась. И совершенно неожиданно. Коля как раз подошел к стойке и готовился уже открыть рот.
- Руки вверх и ни с места! - Несколько констеблей появились откуда-то сразу - появидись они словно бы отовсюду, моментально наполнив собою все небольшое пространство кафетерия.
Коля медленно обернулся. Сомнений не оставалось - это пришли за ним. Три пистолетных дула, не мигая, разглядывали его с короткого расстояния. Все мысли о сопротивлении и о побеге моментально отпали. Какое еще сопротивление? Тут одно неверно истолкованное полисменами движение может легко стоить ему жизни!..
Коля медленно поднял руки. Несколько человек в форме и без подбежали к нему. Кто-то бубнил ему что-то насчет адвоката и каких-то там прав. Его наспех, торопливо обыскивали. Пистолет во внутреннем кармане вынырнул и так же быстро уплыл...
А Коля находился в мутной, тяжелой прострации. В мозгу у него неотвязно стучал все один и тот же, неприятный, но требовавший ответа вопрос. КТО ЕГО СДАЛ?.. КТО?
Таня Митина понятия не имела, зачем она учавствует в конкурсе красоты. То, что из нее никогда не получится классная фотомодель, Таня не сомневалась. Хотя и напускала на себя важный вид перед друзьями и родственниками.
Жила Таня одна. Отец бросил их и катался сейчас где-то по бескрайним просторам Соединенных Американских Штатов. Казалось, он уже успел прочно забыть, что в далекой, продрогшей от холода Канаде у него есть жена и дочь. Таниной матери тоже не сиделось спокойно на месте. Антисемитка по национальности (девичью - разумеется, еврейскую, фамилию матери Таня узнала совсем недавно), она проводила время в Москве, где поперезнакомилась уже с огромным количеством самых разных деятелей патриотической ориентации. Она написала книгу "Последняя Истина", где разоблачила не только евреев, но и всех остальных тоже, а в том числе и христианскую веру в любых ее проявлениях. Книгу эту она уже успела предложить во все известные и не очень, патриотические органы печати и издательства. Тамошние редакторы ознакомились с текстом, и чтобы не говорить "бред собачий", находили другие, более вежливые определения. В конце концов, Танина мама, сделала для себя вывод, что все эти редакторы - законспирированные жиды, цель которых раскалывать и разрушать изнутри монолитное патриотическое движение. А как объяснить по другому, что ее гениальный труд - плод бессонных ночей и долгих, мучительных размышлений, словно губка впитавший в себя мудрость многих веков, так и остался неопубликованным?..