Шаг первый — приватизация. Стиглиц рассказывает, что вместо сопротивления распродаже государственных промышленных объектов, некоторые политики — используя рекомендации Всемирного Банка заглушить местную критику — с радостью подстегивали к этому свои национальные компании электро- и водоснабжения. «Вам нужно было бы видеть их глаза, раскрывавшиеся при мысли о возможных комиссионных за сделки в несколько миллиардов долларов». «И правительство США знало об этом», — утверждает Стиглиц. Как минимум, в случае крупнейшей приватизации из всех — русской распродажи 1995 года. Американское казначейство придерживалось тогда такой точки зрения: «Это отлично, что Ельцина, как мы этого и хотели, выбрали вновь. НАС НЕ ВОЛНУЕТ то, что это могли быть коррумпированные выборы». Стиглица не могли просто так снять из конспиративных соображений. Он был частью внутреннего ядра — членом кабинета Билла Клинтона, председателем Президентского собрания экономических советников. Наиболее травмирующим для Стиглица явилось то, как опирающиеся на США олигархи вычерпали российские индустриальные активы, в результате чего ВВП страны уменьшился почти вдвое.
После приватизации шагом номер два является либерализация рынка капитала. Теоретически это должно позволить инвестиционному капиталу втекать и вытекать из страны. К сожалению, чаще всего деньги только вытекают — как это было в случае с Индонезией и Бразилией. Стиглиц называет это циклом «горячих денег». Наличность приходит для спекуляций недвижимостью и валютой, но при первых признаках затруднений убегает назад. Национальные резервы могут быть вычерпаны в течение считанных дней. И когда это случается, то для стимулирования спекулянтов к возвращению национального фонда капитала МВФ требует от затронутых государств поднять процентную ставку до 30 %, 50 % и даже 80 %. «Результат был предсказуем, — говорит Стиглиц. — Высокие проценты уничтожили цену собственности, жестоко обошлись с промышленным производством и истощили национальную казну». В этот момент, согласно Стиглицу, МВФ принуждает захваченную нацию сделать шаг номер три: введение рыночных цен — забавный термин для поднятия цен на продукты питания, воду и бытовой газ. Это предсказуемо ведет к шагу номер три-с-половиной, который Стиглиц называет «МВФ-овским мятежом».
МВФовский мятеж болезненно предсказуем. Когда нация «опущена и вырублена, МВФ выжимает из нее последнюю каплю крови. Он прибавляет жару до тех пор, пока весь котел не взорвется», — как это было в случае, когда МВФ уничтожил продовольственные и топливные субсидии для бедной Индонезии в 1998 году. Индонезия тогда разразилась мятежами
Есть и другие примеры — боливийский мятеж из-за цен на воду в 2000 году и мятеж в феврале 2001 года в Эквадоре
из-за цен на бытовой газ, навязанных Всемирным Банком. Создается впечатление, что мятежа просто ждали. И его ждали. Стиглиц не знает, что в Newsnight получили ряд документов из инсайдерских кругов Всемирного Банка. В одном из них, касающегося внутренней стратегии поддержки Эквадора (Interim Country Assistance Strategy for Ecuador) за 2000 год, Всемирный Банк неоднократно предупреждает — с холодной аккуратностью, — что планы реформ могут породить вспышки «социального беспокойства». Это не удивительно. В секретном отчете отмечено, что план по утверждению американского доллара в качестве эквадорской валюты опустил 51 % населения страны на уровень ниже черты бедности. МВФовские мятежи (а под «мятежами» я здесь имею в виду мирные демонстрации, разгоняемые пулями, танками и слезоточивым газом) ведут к новому бегству капитала и правительственному банкротству. Впрочем, экономический пожар имеет и свою светлую сторону — для иностранцев, которые могут теперь расхватать оставшееся после пожарной распродажи имущество банкротов. Но вот что показательно: при множестве проигравших явными победителями всегда оказываются западные банки и американское казначейство!
Теперь мы подошли к четвертому шагу — свободной торговле. Это — свободная торговля по правилам Всемирной Торговой Организации и Всемирного Банка, которые Стиглиц сравнивает с опиумными войнами, которые тоже велись за «открытие рынков». Как и в XIX веке, европейцы и американцы сегодня сносят торговые барьеры в Азии, Латинской Америке и Африке, одновременно баррикадируя собственные рынки против сельхозпродукции из «третьего мира». В опиумных войнах Запад использовал военные блокады. Сегодня Всемирный Банк может прибегнуть к финансовой блокаде, которая так же эффективна и, порой, так же смертельна. По поводу планов МВФ/ Всемирного Банка у Стиглица есть два соображения. Во-первых, поскольку эти планы были выработаны в секрете и инспирированы абсолютистской идеологией, закрытой для дискурса или критики, они «подрывают демократию». Во-вторых, они не работают. В результате осуществляемых под патронажем МВФ «структурных реформ» доходы населения Африки уже упали на 23 %. Может ли какая-нибудь нация избежать этой доли? «Да, — говорит Стиглиц, — Ботсвана. Их трюк? Они отправили МВФ паковать чемоданы». Стиглиц предлагает радикальную земельную реформу: атаку на 50 % урожайную ренту, снимаемую владетельными олигархами во всем мире. Почему Всемирный Банк и МВФ не последовали его совету? «Если вы бросите вызов землевладельцам, то это сможет повлечь за собой изменения в силовом балансе элит. Это не стоит первым номером в их программе».
М. Кеннеди, «Деньги без процентов и инфляции»,
Интернет, 2003 г.
О том, как выпустить пар из злого, нищего и голодного, власть знала и заботилась во все времена. Рабовладельцы и рыцари, баи и баре, буржуи и бандиты непрерывно совершенствовали методику подмены объектов социальной ненависти. Рокировали акценты вины и безгрешия. Смещали векторы психоэмоциональной разрядки. Отвлекали и уводили холопов от угрюмой энергетики мести в бесплодную плоскость религиозных грез, показательных расправ, отупляющих оргий…
За 10 лет масоно-бандитского ига народам России пришлось хлебнуть крови больше, чем за века царизма и тоталитаризма. И кровь эта была разлита в весьма эффектные и зрелищные формы. От невообразимых при Советской власти терактов и религиозно-этнических чисток до фейерверка всамделишных войн. Две самые яростные и свирепые пришлись на Чечню
Жертвы второй чеченской бойни обывателем воспринимаются с усталым вздохом (жалко, но приелось) и уже не отзываются прежней болью. После тысячи ведер ледяного душа поневоле становишься толстокожим «моржом».
Тогда-то наши властители (не формальные, а фактические) поняли: «чеченский синдром бесчувствия» совершенно притупил нервы и психику россиян. Бесчисленные, ежедневные и сходные по способу умерщвления «жмуры» стали нормой. А норма не волнует и не шокирует. Значит, пора нескончаемый мартиролог украсить чем-то нестандартным. Отвлекающим от мерзости бытия и одновременно привлекающим своей «новизной, свежестью форм, необычностью исполнения».
От теории — к практике… И вот уже россиян каждую неделю «потчуют и веселят» принципиально разнотипными «зрелищами». Сначала был взрыв и пожар в торговом городке подземного перехода столицы. Следом — теракт в военной части. Затем загадоч-но затонула лучшая подводная лодка России. Наконец, воспламенился «Останкинский шприц» — верховная телебашня страны. И все это — в «ожерелье жертв». Сдается, что кровавый календарь запущен на месяцы (или годы) вперед. Не исключено (чур-чур), что следующая неделя потрясет новой ипостасью траура и катастрофы. Увы, ныне такие прогнозы не нуждаются в пророках…
Очнитесь, вы, оскотинело законопослушные! В конце-то концов, у человека (то есть высокоорганизованного, но… животного) должен же теплиться инстинкт самосохранения?! Когда любимому зверю «демократов-капиталистов» ВОЛКУ накидывают петлю на шею, он ради спасения без раздумий перегрызет аркан и вцепится в руку своего убийцы, ведь в ней нож или ружье… Так должен, обязан поступить всякий, тем более имеющий семью. И тем более имеющий табельное оружие. По праву на жизнь свою, своего потомства, своей страны, которую клялся охранять. Только, похоже, у русских выжгли даже инстинкт самосохранения! «Нас разорили, а теперь хотят угробить. Ну и бог с ними».