М. Г. Последний вопрос. Он такой журналистский, интересный. Ольга Петровна спрашивает: «Николай Карлович, вы как-то сказали, что отказываетесь критиковать своих коллег по работе, — правильно, кстати, — а есть ли журналисты, которым вы не подадите руки?»
Н. С. Да, есть, существуют такие. Несомненно, их немного, но они есть.
М. Г. Вот видите, значит, тверд он в убеждениях своих. Мы их только не всегда знаем. Спасибо большое Николай, что пришли к нам в эфир и если будет у вас такая возможность, пожалуйста, придите ровно через неделю в это же время. Получится?
Н. С. Спасибо. Да, я думаю, что получится.
М. Г. Спасибо большое. Николай Сванидзе в программе «Персонально Ваш».
«Эхо Москвы», 16.08.2004 г.
Алексей из Израиля. Мистер Сванидзе, вы видите себя кремлевским или прокремлевским журналистом?
Н. Сванидзе. Нет, не вижу. Я себя не вижу кремлевским журналистом. И прокремлевским тоже не вижу. Я себя вижу российским журналистом.
А. Воробьев. Не антикремлевским, никаким?
Н. С. Нет. Я вообще не ставлю свою позицию в зависимость от Кремля. Я танцую не от Кремля. Иногда я могу быть «про», иногда я могу быть «анти»…
А. В. Боевики возобновляют боевые действия, активные боевые действия и в Чечне, и в сопредельных республиках. Москва так и не пошла на какие-либо переговоры с Масхадовым, заявив, что это блеф. Ваша позиция?.. Вообще, можно говорить с террористами или, в частности, с Масхадовым?
Н. С. Я считаю, что трудно было ожидать, что Москва пойдет на переговоры. Сразу по целому ряду причин. Главные из них: наверное, две. Одна: с террористами нельзя идти на переговоры. И в данном случае то, что Масхадов предложил перемирие — это не повод нарушать это правило. И второе: сама фигура Масхадова. Дело в том, что если Масхадов реально отвечает за ту кровь, которая имела место в Чечне и которая проливалась боевиками, тогда с ним разговаривать нельзя. Если он к этой крови не имеет отношения, тогда он не управляет боевиками, он не управляет событиями. Тогда он не интересен как переговорщик. .
А. В. Ну, хорошо, а если мы… Чеченский конфликт имеет только одну степень выхода из ситуации? Это военное решение конфликта?
Н. С. Нет, конечно, ни в коем случае, ни в коем случае. Разумеется, нет. Я считаю, что вообще чисто военного решения чеченский конфликт не имеет. С людьми, которые убивают других, нужно драться. С людьми, которые оказались в тупиковой ситуации, которым негде работать, которые потеряли все и которые от безысходности могут брать оружие и стрелять в кого ни попадя, с ними нужно разговаривать. Но это не значит, что нужно разговаривать с первым встречным полевым командиром.
А. В. Но Аслан Масхадов — не первый встречный полевой командир.
Н. С. Он не тот человек, с которым целесообразно, можно вести эффективные переговоры.
А. В. Вы видите кандидатуру, личность, персону, с которой…
Н. С. На данный момент… Извините, я вас перебиваю, я понял ваш вопрос, на данный момент я не вижу такой персоны. В этом тупиковость нынешней ситуации в Чечне, на мой взгляд. Я считаю, что ситуация в Чечне очень тяжелая. Я не считаю, что там все слава богу. Если я говорю, что не нужно было разговаривать с Масхадовым, это не значит, что я считаю, что там все отлично. Нет. Там все совсем, на мой взгляд, не отлично… И ситуация трагическая, потому что не нужно забывать, что чеченский народ — это один из российских народов, один из народов, населяющих нашу страну. Это не война на чужой территории. Это очень сложное положение в своей собственной стране. Но я совру, если скажу, что я знаю, каков сейчас вот единственно возможный выход из положения. Я этого выхода не знаю. Мало того, я не верю ни одному человеку, который будет говорить, что он знает этот выход.
А. В. Но, может быть, имеет смысл привлекать международных посредников к решению этого конфликта или?
Н. С. Я считаю, что международных посредников привлекать целесообразно.
А. В. Какого уровня?
К С. Правозащитные организации международные…
Звонок от Владимира из Нью-Йорка: «Что общего между Путиным и де Голлем?» И этот вопрос любопытен на фоне того, что бывший директор ЦРУ Джеймс Вулси, если мне не изменяет память, вновь сравнил Путина с Муссолини…
Н. С. Нет, ни в коем случае.
А. В. А как насчет де Голля?
Н. С. А почему если не Муссолини, то де Голль? Вот я не понимаю… Если не Малюта Скуратов, то Петр I. Давайте подождем. Президент Путин сейчас в начале второго срока своего президентства. Я бы не спешил раздавать ему исторические оценки и проводить исторические параллели как с крупными фигурами с огромным знаком минус, так и с еще более крупными фигурами со знаком плюс, каковым несомненно являлся покойный президент Франции и национальный герой Франции де Голль. Я мало общего… вижу с теми или иными людьми у Путина. Путин — это Путин. Подождем, увидим.
Сергей из Москвы (позднее этот вопрос продублировал Отари из Тель-Авива). Господин Сванидзе, вот поясните немножко определение вот такое: имперские позиции. Вот господин Леонтьев, Пушков, они говорят, что у России должны быть имперские позиции. Что это значит? Я объясню, почему. Вот как должны себя чувствовать Украина, Грузия, Молдавия, если мы будем применять к ним имперские позиции?
Н. С. Вы знаете, я вам честно скажу, с этим вопросом целесообразно было бы обратиться к господам Леонтьеву и Пушкову. Я с уважением отношусь к своим коллегам, но я не знаю, что они имеют ввиду под имперскими позициями, и не разделяю их точки зрения в отношении того, что Россия должна иметь свои имперские позиции… Я не считаю, что Россия может существовать только как империя. На мой взгляд, это такой популярный блеф. Слово «империя» — оно ласкает слух, оно… Сразу возникают ассоциации с Российской империей, возникают ассоциации с Советским Союзом, который тоже был вариантом империи, несомненно. Но Российской империи, к сожалению, чего-то там не хватило, потому что она рухнула в 1917 году. Советскому Союзу не хватило гораздо большего, потому что он и 100 лет не просуществовал. Не хотелось бы, чтобы нынешняя Россия повторила судьбу павших империй. Я не думаю, что имперский путь — это единственный путь развития России.
Людмила из Москвы. Николай Карлович, как вы думаете, обида нашего президента на высказывание Буша нам дорого обойдется?
Н. С. А какое имеется ввиду высказывание Буша?
Людмила. В отношении демократических свобод…
Н. С. Вы знаете, Буш сформулировал очень аккуратно. И, конечно, это достаточно жесткая формула. Я думаю, что она сделана не без влияния определенных сил в окружении Буша. В окружении Буша есть силы, которые не любят Россию, в окружении Путина есть силы, которые не любят Америку. И те, и другие оказывают влияние на двух президентов, несомненно. Но они на то и президенты, чтобы вести политику без лишних эмоций, потому что если две такие державы как Америка и Россия, будут строить свою политику на эмоциях, мелких обидах, ну, это не серьезно.
А. В. Ну, давайте не об эмоциях. «На что Путин надеется, вооружая страны, готовящие террористов», — так звучит вопрос из Австралии, Мельбурна от Владимира, пенсионера…
Н. С. Мы реально имеем право, не выходя за рамки международных законов, продавать кому хотим и что хотим. И указывать нам никто не может, потому что мы же никому не указываем. Мы не указываем американцам, что им не следует, там, поддерживать Саудовскую Аравию, предположим. Мы не указываем американцам, что им не нужно было входить в Ирак, потому что такие проблемы таким методом не решаются. Это одна часть… Вторая сторона, на мой взгляд, действительно, торговать оружием нужно крайне осторожно. И далеко не по всем направлениям российской внешней торговли оружием я могу согласиться с официальной точкой зрения, потому что я абсолютно убежден, что с Ираном нужно быть предельно осторожным. Я абсолютно убежден, что с Сирией нужно быть предельно осторожным, потому что если Запад считает, что руководство Сирии имеет прямое отношение к организации «Хезболлах», к террористической организации, я боюсь…