А. К. Итак, Николай работает в режиме исторических хроник еженедельно полгода подряд, и будет так работать еще полтора года…
Н. С. А то и больше.
А. К. Пока в эфир не выйдут все сто серий цикла. К дате какой-то это привязано?
Н. С. Нет, не получится, к 7 ноября, во всяком случае, не успеем.
А. К У нас в эфире слушатель
Анатолий Васильевич. Из Ленинграда Анатолий Васильевич. Я вот хочу спросить у Сванидзе, он сказал, что его аудитория — молодые люди, в основном для молодых людей.
К С. Я этого не говорил
А. К. Мы говорили о Парфенове.
Анатолий Васильевич. В большой мере для молодых.
Н. С. Этого я тоже не говорил
Анатолий Васильевич. Я хочу сказать, не достаточно ли много вы на себя берете, внушая свою точку зрения на историю, исторические личности. Потому, как ваша точка зрения во многом расходится с другими. Например, на роль Сталина.
Н. С. Видите ли, если бы я врал, если бы я ложно интерпретировал факты в соответствии со своей гражданской позицией — я бы с вами согласился, что я поступаю неправильно. Но поскольку я пытаюсь достаточно кропотливо эти факты находить и предоставлять вам, я не вижу, в чем я давлю на кого-то. А если моя точка зрения расходится с другими — это естественно. Много разных точек зрения, и на Сталина в том числе.
А. К. Анатолий Васильевич, я вам могу сказать, что можно не смотреть господина Сванидзе, можно, например, посмотреть фильм «Бремя власти» господина Кончаловского об Андропове, человеке, конечно же, незаурядном, но этот фильм — как раз абсолютная реабилитация его «светлого образа». Еще есть несколько проектов на нынешнем телевидении, как раз героизирующих все, что было в советской истории. У меня есть ощущение, что как раз есть и другая тенденция, противоположная той, о которой говорит Николай Сванидзе, это восстановление любви к СССР, и КГБ в том числе.
Н. С. Это очень сильная тенденция, я бы сказал.
А. К. Да, потому что количество сериалов о разведчиках, причем нет сомнений в этих сериалах по поводу мотивации, моральности и так далее, хотя это всегда-очень спорный вопрос по отношению к разведчикам, это сильно отличается от всего того, что нам показывали о той же разведке лет 5–6 назад.
Н. С. Мало того, возвращаясь к тому, что сказал Анатолий Васильевич, в частности, про Сталина, я должен сказать, что нам предстоит в конце этого года юбилей Сталина, и боюсь, что он пройдет, как юбилей, и хочу сказать Анатолию Васильевичу и другим слушателям, что я, не отходя от исторической правды, сделаю все, что в моих профессиональных силах, чтобы этого избежать. Насколько это будет от меня зависеть.
А. К. Николай нам пишет: «Разве можно ожидать от Сванидзе объективного освещения истории, если он ненавидит советскую власть». В этой фразе есть нечто. Может, историк должен быть чуть отстранен.
Н. С. Да не бывает! Я уже говорил, историк не бывает отстраненным. Даже, когда историк занимается Иваном Грозным, он все равно не может быть отстранен, хотя Иван Грозный жил 500 лет назад. Если ты чем-то интересуешься, ты не можешь быть отстраненным. Иначе — меняй профессию. Кто-то любит советскую власть, он не отстранен, а кто-то не любит, он тоже не отстранен.
А. К. У нас в эфире слушатель. Добрый день, представьтесь пожалуйста.
Андрей Владимирович. Андрей Владимирович, Санкт-Петербург. Вот мы на этой неделе отмечали 40-летие выхода Гамлета на экраны Козинцевского. Григорий Михайлович в своих- записных книжках написал, «так как обезьяна стала человеком, она перестала смотреть телевизор». Это году в 1960-м было написано. Это к вопросу о пользе чтения книг. Но мой вопрос в другом. Мне кажется, мы, когда делаем передачи исторические, совершенно не понимаем, как они воспринимаются подрастающим поколением. Я работаю со студентами, и на 23 февраля прошла серия передач, посвященных депортации чеченцев. Когда я после этого пришел в аудиторию, студенты мне говорят: «Андрей Владимирович, что же вы говорите, что национальный вопрос такая тонкая материя, здесь нужно все делать очень деликатно, вот оно — решение. Ведь было же решение. Был человек, который нашел решение этого вопроса, так и надо поступить». Вот такова была реакция.
Н. С. Мне нечего вам ответить, Андрей Владимирович, я с вами полностью согласен.
А. К. А я, заходя в аудиторию к студентам, тоже 23 февраля, и просто поинтересовавшись, кстати, после одной из ваших серий в связи с Троцким, просто спросила у второго курса, что мы отмечаем 23 февраля. Один человек в аудитории провел некую связь между Красной Армией, поражениями в 1918 году, и так далее… Где можно посмотреть уже вышедшие программы, Антон у вас спрашивает.
Н. С. Пока нигде. Продаются пиратские копии, на самом деле, в большом количестве. А если брать законный способ, пожалуй, пока негде. Речь идет о возможном повторе на «России» или канале «Культура» летом, потому что на лето я выхожу в творческий отпуск, поднакопим материалов немножко, а потом будем выпускать кассеты.
А. К. Вы утверждаете, что вы антикоммунист, но в ваших программах вы восхищаетесь Троцким и другими бандитами. Почему — Аркадий Сергеевич из Самары вас спрашивает.
Н. С. Уважаемый Аркадий Сергеевич, я не восхищаюсь Троцким и другими бандитами, я вообще не восхищаюсь бандитами, но я отдаю должное ярким людям. Несомненно, Троцкий, так же, как и Ленин, как и Сталин, как и многие другие политики XX века, очень страшные, принесшие очень много горя России, были яркими людьми. Если бы я не показывал их как ярких людей, я бы не ставил их в центр своих фильмов. Вот есть такой парадокс, гений и злодейство, к сожалению, часто вещи совместные, я не согласен с Александром Сергеевичем Пушкиным.
А. К. У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Владимир. Здравствуйте, Владимир из Новосибирска. Я поздравляю Николая Карловича с попыткой сдвинуть гору. Я сейчас работаю несколько параллельно с ним, подвизаюсь на одном предприятии, кстати, хорошо платят за это, делаю примерно то же. Последний раз с очень большим успехом прошло мое выступление по любопытной теме — «Красный спецназ».
А. К. То есть, вы историк? Подвизаетесь на каком поприще? Вы историк, аналитик, к телевидению имеете отношение?
Владимир. Я скорее аналитик, занимающийся историей. Я наткнулся, как и Николай Карлович, думаю, на то, что, к сожалению, в массовом сознании есть борьба мифологий.
Н. С. Конечно, да, правильно.
Владимир. И второе: вот телевизионный формат, к сожалению, не дает возможности вывалить всей массы фактов. Эта узкая тема про «красный спецназ», боевые группы большевиков периода первой русской революции.
Я С. Я согласен с вами. Вообще телевидение вещь в известном смысле поверхностная. Но никуда не деться. Это такой жанр.
А. К. Александр Северов желает вам, Николай, и в дальнейшем быть столь же непримиримым и честным.
A. К. У нас еще один звонок.
Слушатель. В прошлом году мы другу друга поздравляли с 50-летием окончания исторического факультета, я его с отличием кончил, но с интересом слушаю ваши передачи. Мне вообще кажется, что как-то вот историк и телевидение — разные профессии. И в целом ряде случаев, конечно, понимаете, если Парфенов ведет передачу в таком как бы советующемся тоне, то у вас есть какое-то навязывание, навязывающая манера, она немножко неприятна. По многим вещам можно поспорить, даже по тем, которые нам подают как правду, но в чем-то она и сказка. Допустим, о таких вещах, как, например, о том, получал ли Ленин деньги из Германии. Получал. Но во-, прос в том, от кого получал. Может, он их получал от социа-литических фондов Германии.
Н. С. Две вещи. Что касается тона, если вам мой тон кажется несколько навязывающим, тогда мои извинения. Я не хочу, чтобы он был навязывающим. Но я излагаю факты, И любой факт, наверное, кажется навязывающим. Вот вам изложили факт — опаньки, что мне факт тут свой предлагают. В частности, о фактах о Ленине: все-таки здесь, хоть вы историк, мы с вами коллеги, я окунулся в документы и должен сказать: нет, не от социалистических фондов Ленин получал деньги на русскую революцию, а от германского Генштаба, документы на этот счет есть. Если вам кажутся документы тоже элементом навязывания — еще раз прошу прощения.