Он схватил меня за руку:
— Настя, с тобой все в порядке?
Новый залп вспышек.
— Пойдем отсюда? — Он продолжал сжимать мою руку.
Взгляд мой упал на Диму. Он тяжело поднимался, держась рукой за скулу. Сейчас они подерутся, а виновата окажусь я!
Мгновенно представила заголовки и фотографии на первых полосах желтых газет.
— Пойдем.
И мы, по-прежнему держась за руки, двинулись к выходу. Спиной я чувствовала: на нас все смотрят и продолжают снимать!
Наконец мы с достоинством вышли в спасительный коридор.
— А теперь бегом, — скомандовал Ливанцев.
На улице он потащил меня к огромному джипу. Распахнул заднюю дверцу. Я шмыгнула в салон. Дверь клуба резко открылась. Из нее, шатаясь, вывалился Дима в сопровождении двух охранников, однако шофер Ливанцева уже рванул с места.
— Ушли, — удовлетворенно изрек, сидевший рядом со мной, Виталий.
— Струсил? — истерично хихикнула я.
— А ты предпочла бы кровавую драку. — Он хмыкнул. — Да, понимаю. Тогда бы ты точно прославилась. Представляю заголовки в нашей славной прессе! «Кровавый фокстрот Ливанцева». — Он нервно усмехнулся. — Или: «Битва за папарацци». «Девушка раздора» — тоже неплохо. А еще лучше: «Ливанцев наносит удар».
— Боюсь, каких-то заголовков завтра точно не избежать, — откликнулась я. — Видел, они же все снимали. Теперь выгонят меня. Сорвала задание. Вместо того, чтобы зафиксировать очередной скандал с Лилитой, сама стала главной героиней.
— С этим уже ничего не поделаешь. — Он помолчал. — А может, я зря вмешался. Может, с Димой хотела прогуляться?
— Вот уж спасибо! — с гневом воскликнула я.
— А кстати, куда мы едем? — обратился Виталий к водителю.
— Вперед, — с уверенностью отозвался тот.
— Тогда, Василич, первым делом девушку домой отвезем, — распорядился Виталий и без запинки продиктовал мой адрес.
Бальзам на сердце. Помнит ведь! Не забыл!
XI
Я смотрела на него, он с довольным видом ухмылялся.
— Знаешь, Настя, я давно мечтал это сделать.
— Ты о чем?
— Дмитрию врезать по морде, да вот достойного повода до сегодняшнего дня не представлялось.
— Экий ты, оказывается, воинственный!
Он снова взял меня за руку.
— Не нравлюсь?
Знал бы он, насколько нравится!
— Кстати, ты этого гнусного типа давно знаешь?
Соврать? А завтра Дмитрий возьмет и расскажет Ливанцеву о наших разговорах. Отомстит. Мол, вместо того, чтобы меня бить, знай, с какой бабой имеешь дело. Она под тебя копает.
Будь что будет, скажу правду!
— Недавно познакомились.
— Вот как. — Теперь Виталий пристально глядел на меня. — По работе?
— Ну, в общем, да. Знаешь, мне необходимо поговорить с тобой.
— Кажется, мы это и делаем.
— Не здесь, — указала я взглядом на водителя.
Он резко помрачнел.
— Ясно. Поднимусь к тебе, если, конечно, ты не против.
Я совсем не была против.
Возле моего дома Виталий отпустил водителя.
— Как же ты потом доберешься? — спросила я.
— Что-то мне подсказывает, что нам предстоит долгий разговор, — тихо ответил он, — Зачем человека мучить. Поймаю потом частника или такси вызову.
Мы в полном молчании поднялись на мой этаж. Я была страшно напряжена, и он, по-моему, тоже.
Мы зашли.
— В комнату или…
Он вдруг резко притянул меня к себе и хотел поцеловать, но я вывернулась.
— Давай сначала поговорим. Вдруг тебе потом не захочется целовать меня. — А в голове моей идиотской билось: «Дура честная. Так бы хоть на одну ночь стал твоим…»
Глаза у Виталия сузились, губы сжались в две белые ниточки.
— Ты с этим говнюком спала?
Я вспыхнула:
— За кого ты меня принимаешь! Дело совсем не в этом! Он, конечно, очень хотел, но я отказалась… то есть, не совсем отказалась, потому что мне нужно было сегодня работать в клубе, вот я от карты сразу и не отказалась и… — Я осеклась. Господи, что я несу!
Он продолжал внимательно смотреть на меня.
— Яснее, пожалуйста. Было или не было?
— Да говорят тебе, не было!
Губы его расслабились и, наконец, обрели цвет.
— Слава богу! Иначе я бы его вообще убил. Так в таком случае что ты мне собираешься рассказать?
— Сядь! — втолкнула я его в комнату — Собственно, это в какой-то мере касается и того, как я познакомилась с Димой.
Он опять напрягся.
— Только, Виталий, договоримся: пока все не скажу, не перебивай. Потом выскажешься. Хорошо?
— Идет. — Он опустился в кресло, не сводя с меня глаз. — Выкладывай!
И я ему без утайки рассказала все, что я делала, и все, о чем думала, после того, как мы с ним последний раз поссорились. В лицо ему смотреть не могла. Пока говорила, в окно глядела.
Потом повернулась. По лицу Виталия ходили желваки. И губы опять стали белые. Он поднял на меня тяжелый взгляд.
— Собираешься это публиковать?
— С ума сошел? Я ведь когда влезла в эту историю, ничего не знала. А теперь ни за что на свете! Если только ты сам не захочешь.
Он покачал головой.
— Не захочу. Эта часть моей жизни умерла. Не будем тревожить Людин покой.
— Ты сильно ее любил?
Он отвел от меня глаза и кивнул.
— Только все было против нас. И родители, и время. А я был тогда молодой, глупый, слабый. Страшился взять на себя ответственность.
— Но все-таки вы поженились.
— Тайком. Ни одна живая душа не знала. Пошли в загс, расписались и… струсили. Надеялись потихоньку родителей подготовить. А пока каждый вернулся к себе домой. Хотя, если родители наши за шесть лет не смирились, что могли изменить несколько дней? Уходить нам надо было от них в собственную жизнь. Но мы, как назло, оба были домашние, неприспособленные ни к чему, и родителей каждый своих жалел… В итоге Люда оказалась сильнее меня. Рассказала своим. Поругались они страшно. Она покидала в сумку какие-то вещи и выскочила из дому, ко мне побежала. Тут ее машина и сбила… — Он помолчал. — А я, гад трусливый, своим так и не осмелился признаться. Мать до сих пор не знает. Людины родители меня даже на похороны не пустили. Вот такое я, Настя, чудовище. Так что, кто кого не захочет целовать, еще большой вопрос.
— И ты столько лет носил это в себе? Никому не рассказывал?
— Я не мог. Понимаешь, немыслимо признаться в этом ужасе.
— Да в чем ты виноват? Это же рок, случайность, несчастный случай. Добежала бы она до тебя, наверняка построили бы свою жизнь. Может, детей родили, а может, уже развелись бы. Весь кошмар в том, что она погибла.
— Из-за меня.
— Почему из-за тебя? Ты ее до такого состояния довел? Нет, ее родители. В конце концов, вы шесть лет встречались. Чем ты им был плох? Не бандит, не алкоголик, мальчик с высшим образованием, из приличной семьи…
— Они считали, я не смогу обеспечить ей должного уровня жизни, сватали ей сына какого-то высокопоставленного знакомого. И сынок был согласен, и его предки, а тут такой пассаж; неизвестно за кого замуж выскочила. Родителям Людиным пришлось бы унижаться и отдуваться перед друзьями. Они и взбеленились.
— Виталий, перестань себя корить.
— Да сейчас уж не корю почти. Просто жалко ее ужасно.
— Потому ты так больше ни с кем… ни на ком…
Он перебил меня:
— Да. Как до женитьбы доходило, будто барьер передо мной возникал, и переступить через него не мог. А потом, будущей жене ведь надо признаться, что был женат. И этого тоже не мог. Сомневался, что меня поймут и простят. И главное, мама… Узнай она спустя столько лет… Это она с виду бодрая, а сердце в очень плохом состоянии. Кардиостимулятор уже два раза меняли.