– Конечно, конечно… – торопливо забормотал тот, заливаясь краской.
– Надеюсь, мы сработаемся с вами, – веско проговорил Родион, прерывая Поппи, после чего повернулся к Быкову. – Но разве вы ничего не предпримите в отношении Дубровиной? Будь Родион наблюдательнее, он бы понял, что Геннадий Александрович не из тех на кого можно давить, диктовать свою волю, или, упаси господи, угрожать. Он бы почувствовал, что сухое предложение Быкова и есть тот предел, за который переходить не стоит. Мне было, как-то все равно и решаемая сейчас моя судьба мало трогала меня. В моей жизни появилось нечто более важное. Случись эта разборка день назад, это стало бы для меня вселенской трагедией, которую я переживала бы тяжко и болезненно. Больше всего сейчас, хотелось, чтобы эта мелкая возня, выяснения отношений, чем-нибудь да закончилась и побыстрее, мне до одури хотелось к Сене, так, что я иногда ничего не соображала. Казалось еще минута вдали от него, и я умру, если не увижу родного лица. Правда, один раз мысль о Родионе отвлекла меня от Сени. Глядя на Родиона, я удивилась, чем он мог прельстить меня. Неужели, я настолько тупа и недалека, что внешний лоск мог заслонить от меня ничтожество себялюбивой душонки. Ведь все было написано на этом правильном лице, и этот чувственный рот, будто у развращенного плейбоя, и замашки человека, привыкшего к исполнению всех своих желаний.
– Она наказана уже тем, что не будет работать с вашим заказом, – лениво и неохотно протянул Быков.
– Ну, знаете ли, – дернул Родион головой так, будто ему жал воротничок рубахи. – Когда мой сотрудник теряет заказчика, то за подобный грубый промах, я увольняю его.
– Внутренние дела вашей фирмы меня не касаются, как и вас не должны касаться внутренние дела моей, – отчеканил Быков, тяжело посмотрев на Родиона, посмевшего вторгнуться на его территорию. Родион понял это и поднялся, но вместо того, чтобы просто уйти, решил поиграть мускулами.
– Жаль, но в таком случае, нам с вами, Геннадий Александрович, больше не работать. Я расторгаю с вами договор, и боюсь, что этот факт отразиться на репутации вашей фирмы.
– А вы не бойтесь, Родион Дмитриевич, – насмешливо проговорил Быков, не собираясь удерживать его.
– Вы хорошо подумали? Упустить такого заказчика, как я, огромная ошибка. Будут ли после этого обращаться к вашим услугам другие фирмы? Положение посредника в деловом мире очень шатко, потому что зависит от мнения работодателей.
– Приму ваши слова к сведению, – вежливая улыбка Геннадия Александровича больше походила на волчий оскал.
– Тогда позвольте откланяться, – с оскорбленным достоинством сказал Родион и нарочито медленно стал собирать свои бумаги в кожаный портфель. Он явно дожидался, когда все разойдутся, чтобы поговорить с Быковым с глазу на глаз. По-видимому, того же ждал и Поппи. Он не мог смириться с тем, что едва получив выгодное дело, тут же лишился его. Зная, что Быков потребует от меня объяснений, я тоже оставалась на месте. Но самому Быкову за глаза хватало того фарса, что устроил тут Родион и ни с кем больше не желая разговаривать, выслушивая чью-либо сторону, он вышел из кабинета.
Мы гурьбой потянулись за ним, и когда Геннадий Александрович вдруг встал в дверях, сгрудились за его спиной, стараясь не замечать друг друга. Тут Геннадий Александрович прошел вперед, и мы, наконец, смогли увидеть причину его задержки. На кожаном диване приемной, расположился сомнительного вида парень с длинными, непослушными волосами и побитым лицом. На нем была темная футболка навыпуск и вытертые джинсы с дырой на колене.
– Вы… ко мне? – с подозрением спросил Быков, вопросительно и удивленно взглянув в сторону Элеоноры Михайловны, невозмутимо сидящей за компьютером и даже не подумавшей наводить порядок в приемной. Парень оторвался от газеты, которую читал.
– Если вы Быков Геннадий Александрович, то к вам, – спокойно, ничуть не смущенный обществом, появившимся из кабинета вслед за Быковым, ответил он, открыто глядя на него.
– Да, это я, – подтвердил Быков, похоже, тихо забавляясь. – С кем имею честь?
– Кораблев Семен Петрович, – представился Сеня, протягивая Быкову руку, то ли намеренно не замечая, то ли и впрямь не заметив скрытой иронии, прозвучавшей в словах Быкова.
– У вас ко мне, полагаю, какое-то дело, Семен Петрович? Я начала подозревать, что разговором с Сеней, Быков хотел избавиться от нас, маячивших за его спиной. Нельзя же, в самом деле, предполагать, что он заинтересовался сомнительного вида посетителем, каких обычно, препоручают замам, а те, в свою очередь, охране у входа. Украдкой, я взглянула на остальных. Поппи поглядывал на Сеню с чувством превосходства комнатной болонки на невесть как забредшего на чистый паркет приблудного пса. Что касается Родиона, то он был удивлен не меньше, чем раздражен. Украдкой взглянув на меня, он сразу же отвел глаза. А разговор Геннадия Александровича с Сеней продолжался.