– Позвони Аристарху Германовичу.
– Адвокату?
– Да. Звони до тех пор, пока не свяжешься с ним. Скажи, что я нанимаю его по делу об убийстве Кочергина. Пусть перезвонит мне, если это ему интересно. Обзвони все детские реабилитационные центры. Желательно самые лучшие.
– На предмет?
– На предмет ребенка, подвергшегося психологическому насилию. Если в лечении есть гипноз, отказывайся сразу. Этим вечером мы с Сеней сидели в одном из баров, выбранного нами из составленного Светланой списка. Бар назывался «Мачо». Его интерьер полностью соответствовал его названию – был грубовато ярок. Здесь предлагали текилу, забористые коктейли, пиво и пряные, острые закуски. Сеня учил меня пить текилу, слизывая соль с руки, запивая ее кактусовой водкой.
Несмотря на то, что был конец рабочего дня, посетителей здесь было немного: компания из четырех мужчин отмечавших свою встречу. Парочка, расположившаяся за столиком в углу, да две девушки, сидящие на высоких стульях у барной стойки. Компания мужчин явно забрела сюда по случаю, как в первое попавшееся заведение, что подвернулось им по пути. С парочкой тоже было все довольно ясно. Лысенький пузан был намного старше своей подружки, миниатюрной блондинки, которую снял на вечер. Две ее товарки, потягивая пиво у стойки, выжидающе посматривали в сторону мужчин шумно предававшихся воспоминаниям о былых днях. Бармен жгучий брюнет в белоснежной рубашке и, обязательными тонкими усиками а ля Рет Батлер, старательно протирал стаканы, смотря новости по телевизору, что висел на кронштейне над стойкой.
– Отмывание денег, – подвел итог нашим наблюдениям, Сеня.
– Уверен?
– Заметила сколько стоит здесь наперсток водки? Я не стала спорить и попросила:
– Расскажи мне о своем будущем баре?
– Нашем баре, – поправил он. – Идея твоя. Наше преимущество, что место хорошо знакомо всем и каждому в округе и к нему уже протоптана дорожка. В этом смысле расположение «Короны» идеально. Туда будут заглядывать по инерции и тут важно не отпугнуть посетителей. В бар, подобный «Мачо», люди не идут потому что, во-первых, нужно соответствовать здешней обстановке, а это не очень расслабляет. Во-вторых, дорого здесь и скучно. Никто не знаком друг с другом, как в каком-нибудь кафе – пришел, ушел и все. Общения никакого. Наш бар будет тем же ночным магазинчиком, только вместо овощных прилавков, для начала, поставим три столика. Спорим, что первыми их облюбует бабка Клара со своими подругами. Конечно, это будет днем, а вечером уже подтянутся ребята с окрестных дворов. Никаких коктейлей на первое время. Из напитков: спрайт, пиво, кока-кола, кофе, вино. Ну и конечно, мороженое, выпечка, орешки, чипсы, в общем, ты меня поняла. Если дело пойдет, и бар будет востребован местными, то постепенно он вытеснит магазинчик. Я старательно размешала кусочки льда в текиле.
– А, чего ты хочешь от жизни вообще? – тихо спросила я, желая хоть немножко узнать о человеке, которого любила. Увлеченный мыслями о баре, он не сразу понял мой вопрос.
– От жизни? – Сеня задумчиво сжевал соленый орешек. – От жизни я, вообще-то, хочу самой жизни. Хочу не жалеть о потерянном, и принимать то, что дается. Если будут деньги, положение, успех – хорошо. Если нет, перебьемся и так.
– Странное мировоззрение для того, кто занимается торговлей.
– Я изучаю экономику, потребительский рынок, технологию сбыта и построение финансовых пирамид, чтобы понять реальное влияние денежных знаков на нашу жизнь, насколько мы подчиняем им свои желания и потребности. Что значат эти абстрактные нули? Вот, например, Людка уверена, что человеком движет одно – больше заработать, даже если он уже ни в чем не нуждается. Человек, по ее мнению, только тогда состоится, если умеет везде и всюду поиметь свою выгоду и не только в деньгах. Для нее это и есть умение жить. Так думает большинство.
– Здесь не влияние денег, а отношение к ним.
– Правильно, и это отношения – трагедия человека. Вечный идол – золотой телец, которого не скинуть. Кто-то желает подчинить стихию денег себе, кто-то, с удовольствием, подчиняется ей сам.
– Но механизма здесь нет, раз это стихия.
– Он есть. Есть некая основа. Дальше работает человеческий фактор.
– И, судя по тому, как ты поступил тогда с Викой, ты ему не поддаешься? Ты действовал согласно своей теории?
– Причем тут теория? Жалко ее стало.
– Я люблю тебя, – вздохнула я обреченно.
– Тогда завтра же и поженимся.
– Стара я для тебя. Сеня подпер подбородок кулаком и процедил сквозь зубы: