Билл с трудом отвел глаза от сверкающей поверхности и посмотрел на Глэкена:
– Это то, что нам нужно? Крест?
Глэкен покачал головой и отступил назад, к дивану.
– Это не крест. Но здесь кроется причина того, почему крест приобрел во всем мире такое значение, почему стал символом. На самом деле это рукоятка меча.
Джек подошел ближе и стал внимательно рассматривать рукоятку. Потом дотронулся до нее пальцами.
– А что случилось с железом, из которого были сделаны ожерелья?
– Они перед вами, – сказал Глэкен. – Малыши умеют работать с металлом.
– Я вижу, – сказал Джек и принялся разворачивать тот сверток, что подлиннее.
– А что же тогда здесь?
– Вторая составная часть инструмента, – ответил Глэкен. – Осторожно, она может оказаться очень острой.
И снова у всех захватило дыхание: из развернутого одеяла появилась пластина с гравировкой.
– Клинок, – произнес Джек, переведя дыхание.
Мускулы его руки напряглись, когда он взял клинок и поиграл им в воздухе, так что блики света запрыгали по всей его исписанной рунами поверхности.
Клинок выглядел восхитительно. У Билла потеплело на душе, но одновременно с этим закрался холодок сомнения. Что-то чужое, тревожное таилось в этих рунах. Он обнял одной рукой Кэрол, прижал к себе, другой рукой все еще сжимал рукоятку. У ее основания, точно по центру, он заметил отверстие – как раз такой формы, чтобы в него можно было вставить клинок.
– Сложим их вместе? – обратился он к Глэкену.
Старик покачал головой:
– Нет. Пока нет. Пожалуйста, положите рукоятку на стол.
Когда Билл выполнил эту просьбу, Джек опустил клинок.
– И это тоже?
– Воткните его в пол, если сможете.
Джек бросил на него вопросительный взгляд, пожал плечами. Он опустил клинок острием вниз, взялся за него обеими руками и, проткнув ковер, вонзил его глубоко в доску пола. Клинок еще какое-то время вибрировал, а потом застыл в неподвижности.
Глэкен обернулся к Сильвии. Глаза его потускнели, лицо стало серьезным и печальным.
– Пора, миссис Нэш.
Сильвия, не отрываясь, смотрела на отливающий золотом и серебром крест, лежавший на столе, и чувствовала, как силы стремительно покидают ее.
Все происходило, все менялось слишком быстро. Прошлой ночью она заснула, уверенная, что ей не надо будет принимать никаких решений. Джек вернулся только с одним ожерельем, а этого было недостаточно. Инструмент не мог быть собран, и значит, нельзя было забрать у Джеффи Дат-тай-вао.Она страшилась того, что их ожидало в ближайшем будущем, но при этом, к своему стыду, чувствовала облегчение – по крайней мере не надо будет рисковать разумом сына.
Но проснувшись утром сегодня, она обнаружила, что все переменилось. У Глэкена в руках теперь были два ожерелья, и его план по-прежнему оставался в силе.
Сильвия весь день готовила себя к этому моменту, но ничего не получилось. Да и как вообще можно к такому приготовиться?
Ей не надо было оглядываться, чтобы знать, что за спиной у нее стоит великан Ба и что он поддержит ее, какое бы она не приняла решение... Но остальные... Она обвела всех взглядом. Кэрол, Билл, Джек, Глэкен – их напряженные взгляды были прикованы к ней.
Как они могут ее об этом просить? Она уже потеряла Алана. Как они могут просить ее рисковать Джеффи?
Но они могут. И просят. И не могут не просить, если учесть, как много поставлено на карту.
Кажется, Джеффи тоже заметил эти пристальные взгляды. Он отвернулся от рукоятки, с которой не сводил глаз с тех пор, как Билл ее развернул, и взглянул на Сильвию.
– Почему они так смотрят на нас, мама?
Сильвия не сразу ответила:
– Они хотят, чтобы ты кое-что сделал, Джеффи.
Он вопросительно посмотрел на всех:
– Что именно?
– Они хотят, чтобы ты... – Она обратилась к Глэкену: – Что он должен сделать?
– Только дотронуться, – ответил Глэкен. – Больше ничего.
– Они хотят, чтобы ты дотронулся до этого креста, – пояснила Сильвия. – И тогда он...
– А, конечно!
Джеффи вырвался из ее рук, ему не терпелось потрогать блестящий предмет. Но Сильвия схватила его за руку и потащила назад.
– Подожди, мой дорогой. Сначала ты должен узнать... эта вещь может тебе навредить.
– Но ведь с этим дядей не случилось ничего плохого.
Джеффи указал на Билла.
– Да, это так. Но с тобой все может быть по-другому. Крест заберет у тебя кое-что, и после того, как ты это потеряешь, ты, возможно, будешь не таким, как сейчас.
Он посмотрел на нее озадаченно.
– Ты станешь таким, как раньше, каким был очень давно, ты и не помнишь уже. – Ну как еще объяснить явление аутизма девятилетнему ребенку? – Ты тогда не умел разговаривать, даже с трудом вспоминал свое имя. Я не хочу, чтобы ты снова стал таким.
Он улыбнулся светлой, почти ослепительной улыбкой:
– Не беспокойся, мамочка, со мной все будет в порядке.
Сильвия очень хотела позаимствовать у него хотя бы частицу этой уверенности, но она не испытывала ничего, кроме страха. Но если она сейчас силой удержит его, не даст ему подойти к рукоятке, то ради чего тогда погиб Алан? Он пошел на смерть ради нее и Джеффи, и как же она может обречь Джеффи и всех остальных на мучительное умирание в Царстве вечной тьмы?
Но ведь может случиться так, что глаза Джеффи снова станут пустыми и он опять погрузится в состояние аутизма.
Если он не сделает этого, всех их, без сомнения, ожидает вечная тьма, если сделает – в темноту может погрузиться он сам.
Что же делать?
Она отпустила его, разжав руки, и сказала быстро, чтобы не передумать:
– Иди, Джеффи, сделай это. Дотронься до нее.
Мальчик бросился к столу, ему не терпелось потрогать эту поблескивающую металлическую штуку. Мгновенно преодолев расстояние до стола, он протянул руку и не раздумывая обхватил рукоятку своими маленькими пальчиками.
В какой-то момент показалось, что его ладони засветились, потом он вскрикнул тонким голосом. Судорога пробежала по его телу, и он замер в неподвижности.